Отводящая беду
Шрифт:
– Бобби...
Боль вспыхнула в груди ревущим ураганом льда и пламени, который выжег все слова без остатка. Задыхаясь, она упала на пол. Театр утонул во мраке, когда она соскользнула в густую тень.
Тьма унесла ее, и смех сопровождал девушку в пути. Зловещий хохот превратился в голос, от которого веяло древностью и холодом.
– В следующий раз, моя дорогая. В следующий раз ты станешь моей.
На мгновение в ее сознании промелькнул образ хозяина того самого "Севен-Элевен". Мужчина лежал навзничь, и кровь спиралью растекалась вокруг него;
Затем все исчезло. Снова темнота.
Внезапно реальность снова обрела четкость. Перед ее взором возникло лицо Бобби. Она видела, что его губы двигаются, но потребовалось несколько секунд, чтобы слова обрели смысл.
– ... ушиблась. Су-линг, ты в порядке?
Она попыталась сесть.
– Д-д-да. Вроде бы.
– Может врача вызвать? Похоже, ты упала в обморок.
– Нет, Бобби. Мне просто нужно домой, - в кинотеатре, вроде как, стало труднее дышать и похолодало.
– Я еду с тобой.
У нее не нашлось сил возразить. Оперевшись на его плечо, она позволила вывести себя из театра и усадить в лимузин. Половину пути Бобби едва не нес девушку на руках.
– Нужно отвезти ее домой, - сказал юноша Чарльзу.
– Мы можем по пути завернуть в Севен-Элевен?
– прошептала она, ввалившись в кожаный салон.
– Прошу.
Ей нужно знать наверняка.
Бобби уселся рядом и обменялся встревоженными взглядами с Чарльзом.
Вскоре они мчались по шоссе. На дороге, к счастью, было мало машин. Часто дыша, она уставилась в окно. Су-линг с такой силой вцепилась в край сиденья, что кулаки побелели. Когда они выехали на бульвар Санта-Моника, в движении образовался затор из-за сирен и мигалок, скопившимися перед магазином "Севен-Элевен". Регулировщик, освещенный огненно-красными сполохами, махал, чтобы они проезжали. Лимузин проплыл мимо супермаркета как раз в ту секунду, когда санитар заталкивал накрытую простыней каталку в ожидавшую машину скорой помощи.
– Желаете остановиться, мисс?
– Нет.
Она увидела все, что хотела. Ощутив отчаяние девушки, Бобби прикоснулся к ее руке, и спросил:
– Ты отметила этот магазин, так ведь?
Она кивнула.
– Но не смогла завершить тег? Как тогда в Лагуне?
Она вспонила. Это случилось в самом начале ее новой жизни в качестве защитницы города. Она не доконца верила в происходящее. Позволила полиции прогнать их прежде, чем успела дорисовать знак. Вскоре тот магазин сгорел дотла.
Даже после того случая, она не была до конца убеждена. До сей поры. Она рисовала знак фу в память о маме, в ее честь - дань традиции, вызванная утратой и чувством вины.
А теперь это...
– Нет, - ответила она вполголоса.
– Я закончила. Здесь что-то другое.
Ей вспомнились ледяные когти и зловещий хохот. Слова посыпались наружу. Она чувствовала себя глупо, просто произнося их, но понимала: все это - правда:
– Я думаю, нечто узнало обо мне... и охотится за мной.
Бобби хранил молчание. Она знала: друг не мог в полной мере постичь и, скорее всего, не
Но в глубине души - на неком подсознательном уровне - Су-линг всегда знала: это нечто большее, чем просто подпись. Объяснить она не могла. Несчастья притягивали ее, звали... и при помощи баллончика с краской девушка могла неким образом предотвратить их.
До сегодняшней ночи.
– Что собираешься делать? Спросил Бобби наконец.
– Не знаю.
– Может, позвонить Тетушке Лу?
Су-линг нахмурилась. Младшая сесра ее матери - Тетушка Лу - приютила Су-линг, когда, девочка осталась одна. Тетушка работала кредитным экспертом в "Бэнк оф Америка". Прагматичная и серьёзная. Она с презрением относилась к древним традициям, столь почитаемым ее сестрой.
– Не уверена, что Тетушка Лу здесь поможет.
Она попросту не захочет заниматься подобной ерундой.
Однако, возможно, ей известно что-нибудь, что прольет свет на случившееся. Не видя иного выхода, Су-линг выудила свой айфон. Пальцы так дрожали, что ей никак не удавалось выбрать тетин номер из списка контактов.
Бобби потянулся к подруге и накрыл ее руку своей. Сжал легонько пальцы девушки, а затем забрал телефон.
– Давай-ка я.
– Спасибо.
Она сложила руки на коленях, чтобы унять дрожь, и смотрела в окно, пока Бобби звонил тете. Его голос тонул в доносившемся снаружи гуле дорожного движения.
По дороге домой она ломала голову над проблемой. Кто-то знал о ее работе. Или что-то...
Внезапно взгляд ее потускнел, и стало темно. Она слепо ухватилась за руку Бобби. Вцепилась в него, словно тонула. Но на сей раз, девушка понимала, что происходит.
Внутри нее зародилось видение. Она увидела все.
... солнце встает над океаном... береговую линию ломает и корежит... дома на скалистом берегу с грохотом падают в море...
Пронзительные крики резали ей слух.
Затем появляется голая стена, сложенная из камней... под дорожным указателем с надписью "Риверсайд"... над скрытой линией разлома.
Она понимала, что это значит. Голая стена - это ее следующий холст. Видение призывало действовать... призывало защитить от надвигающейся беды. Когда картина стала тускнеть, она ощутила одновременно и облегчение, и ужас. Даже после трех лет призывы пугали ее до мозга костей. Он не могла и впредь отмахиваться от них, как от простых совпадений или кошмаров, поражденных тревогой и чувством вины.
Крики умирающих смолкли - и тут же послышался издевательский смех.
Она узнала эту мрачную веселость. Охотник дал о себе знать, напомнил, что он рядом. Бросил ей вызов и предостерег.