Отвор трава

Чаусова Елена

Объявление, которое они опубликовали в газете от лица Корнелиу, было составлено так, чтобы вор ни в коем случае не заподозрил, что они ищут конкретную книгу: там было написано, что Корнелиу готов дорого купить редкие религиозные трактаты, особенно буддистские, атласы с цветными иллюстрациями и книги о колдовстве. Фразы «покупаю книги» и «до 3000 талеров» были выделены очень крупно, чтобы сразу привлекать внимание. Больше давать за книгу было бы уж совсем абсурдно, а вот цена обычного деревенского домика годилась в самый раз, чтобы привлечь внимание.

Всем желающим сбыть свою библиотеку за совсем

уж баснословные деньги Корнелиу сообщал, что книга не настолько уж редкая, так что слишком много он за нее предложить не может. И, как всегда, бесконечно торговался. А потом пытался продать приобретенное Кайлену с огромной наценкой и снова торговался, уже с ним. В таких увлекательных развлечениях прошло уже три дня, за которые вор так и не появился.

— Может, он и не придет, — пессимистично предположила Эйлин, размешивая сахар в кофе.

— Я с самого начала предполагал, что он придет не сразу, — возразил ей Кайлен.

— Это отчего же?..

— Сама подумай, ты же умная, — Кайлен усмехнулся.

— Он будет книгу целиком переписывать?.. — немного помолчав, догадалась Эйлин.

— Кто угодно на его месте поступил бы так же. Поэтому когда именно он появится, зависит от скорости, с которой он умеет писать.

— Раньше люди переписывали книги месяцами…

— Во-первых, он пользуется самопиской, а не гусиным пером, во-вторых, вряд ли будет оформлять инициалы и маргиналии, в-третьих, вряд ли станет воспроизводить все в точности, не изменяя и не сокращая, и в-четвертых, переписывать будет все же не целиком, а только то, что сочтет полезным. Поэтому страницы с гаданиями на женихов и ритуалами на хороший урожай зерна, скорее всего, пропустит. Так что… даю ему на это дело несколько дней. Тем более, он будет торопиться: вдруг невероятно щедрый Корнелиу успеет поистратиться и книги скупать перестанет.

На «невероятно щедром» Эйлин весело фыркнула.

— Ладно, убедил, подождем еще, — согласилась она с доводами и отхлебнула кофе. Но выпить его не успела, потому что к их столику подбежала крыса и встала столбиком, выразительно поводя розовым носом.

Глава 11

Расставаться с книгой было немного жалко: Йован к ней как-то успел сердцем прикипеть, все-таки кормилица, да и красивая — обложка тисненая, картинки внутри… Но за погляд денег не давали, а за книгу — давали, еще как. Даже если не три тысячи, а полторы, да пускай даже восемьсот — все равно много. Накормит его книга еще разок, прежде чем они расстанутся. А колдовство оттого, что не в тисненом переплете, а просто в обычной тетрадке записано, работать не перестанет. Так что Йован ничего не потеряет, только больше приобретет.

Разумеется, про этого Корнелиу он, для начала, все вызнал, что мог: тот, похоже, торговал всем подряд, что могло деньжат побольше принести, и сделки обстряпывал с большим талантом. Книги скупал тоже на перепродажу, наверняка, причем в другой город, иначе не стал бы цену в газете писать черным по белому. А если йованово сокровище куда-нибудь подальше из Кронебурга уедет, только лучше станет: одной уликой против него меньше. В тетрадку-то он все переписал шифром, постарался.

— Ну-с, что там у вас?

Корнелиу Видяну, низкорослый юркий румелец, провел Йована в

тесную комнату, которая служила ему кабинетом и одновременно столовой: на одном конце стола возвышалась новая, дороженная печатная машина, на другом сиротливо пристроились пустая чашка и тарелка с недоеденным бутербродом. «Прохиндей как есть», — подумал Йован. Живет так, что и не скажешь по виду, какими деньжищами ворочает: с мошенниками это часто случалось, зарабатывали они через раз, как судьба ляжет — то густо, то пусто. Оттого кутили, получив прибыль, широко, а все остальное время жили с пятого на десятое.

— Вот, — Йован достал из сумки книгу и выложил на стол, рядом с тарелкой и чашкой.

Корнелиу перелистнул несколько страниц, задумчиво поцокал языком и наконец изрек:

— Очень интересный экземпляр! — а потом принялся рыться на столе, там, где возле печатной машины лежали письменные принадлежности. — Да куда ж оно запропастилось?.. Погодите-ка, я схожу в другой комнате увеличительное стекло поищу, нужно подробно рассмотреть. Посидите тут пока.

Махнув рукой на ближайший стул, Корнелиу скрылся за дверью. Но через несколько минут вернулся, сжимая в руке огромную лупу с деревянной ручкой. Он уселся на стул и принялся тщательно изучать книгу, то и дело разглядывая страницы через увеличительное стекло.

— Книга старинная и редкая, — наконец вынес он вердикт. — Я вам за нее готов дать тысячу талеров.

Йован почуял, что ему привалила большая удача: раз этот прохиндей Корнелиу сразу такую высокую цену готов назвать — значит, на деле книга стоит намного дороже. И можно, пожалуй, заломить даже выше цены, которая в газетном объявлении значилась.

— Четыре тысячи, — уверенно заявил Йован, уставившись на Корнелиу в упор.

Торг предстоял долгий и непростой. Корнелиу размахивал руками и почти кричал, пытаясь сбить цену. Наверное, за этим шумом Йован и не заметил, как в квартиру те двое вошли. Или они двигались слишком тихо… от таких можно ожидать! Увидел он их только когда они на пороге комнатушки встали: красивая такая молодая баба в кружевах и с ней парень чернявый… где-то Йован его, вроде, мельком видал, но где — припомнить не мог. Оба из благородных, сразу видно.

Йован вообще ничего не понял и вопросительно покосился на Корнелиу, который вдруг взял и начал от него вместе со стулом к стене отодвигаться, подальше. Тут-то и стало понятно, что дело труба, вот только бежать Йовану было некуда. Чернявый к нему кинулся так быстро, что он сообразить ничего не успел, схватил за левую руку, за запястье и прижал ее со всей силы к столу. А вторую руку Йовану баба тут же за спину заломала, да так, будто не баба, а здоровенный мужик. Хватка у нее была стальная, похлеще чернявого.

— Да что вы делаете?! — возмутился Йован, все еще не понимая, что происходит. И тут чернявый выхватил из кармана бритву и занес над столом. Йован заорал: руку же сейчас откромсают! И отвор трава не поможет, если пальцы резать будут.

— Како је затворено, тако ће се и отворити, — не обращая внимания на его вопли, проговорил чернявый по-липовски, да так чисто, будто с детства его знал. А рожа ведь не липовская ни разу! — Како је отворено, тако ће се и затворити…

Как закрыто, так же и откроется. Как открыто, так же и закроется.