Отягощенные счастьем
Шрифт:
Мать поняла его сомнения по-своему.
– Ничего, Дик, - сказала она.
– Валяйте! Девочка совсем взрослая стала.
– Вам давно уже пора приспособиться, Гута, - сказал дядя Дик.
– Я вообще не представляю, как вы протянули столько лет. Возврата к прошлому, судя по всему, уже не произойдет. По крайней мере, при нашей жизни.
– А если все же произойдет?
– Если произойдет, история повторится. В мире всегда найдутся люди, которые не успокоятся до тех пор, пока кого-нибудь не угробят. Лучшим исходом будет, если они угробят только себя. Однако такое случается
– От жалости дядю Дика понесло на общие фразы, но он вовремя врубился.
В кухне вновь повисло тревожное молчание. Мать возилась с салатом, дядя Дик уставился в окно, Мария приканчивала второй стакан сока. Потом мать сказала:
– Гуталин сегодня заходил.
– Ну и как он?
– оживился дядя Дик.
– Давненько я его, черта, не видел!
– Да никак!
– сказала мать.
– Устроился в какой-то кабак вышибалой. Кажется, «Три ступеньки». Может, пить меньше станет. А не станет, так самого вышибут.
Дядя Дик смотрел теперь не в окно, а на мать. Похоже, он освоился. Или делал вид, что освоился.
– Вот скажите мне, Дик, - продолжала мать.
– Ну ладно я… Я сама выбрала себе свою судьбу. А чем провинились такие люди, как Гуталин. Когда Зона была открыта, у него имелась какая-никакая, а цель. Пусть идиотская, с точки зрения других, но ведь для него-то она была в жизни самым важным делом. Да, конечно, он и в те поры был пьяницей и драчуном, но как он преображался, когда начинал читать свои проповеди!
Она говорила о Гуталине; но Мария понимала, что мать имеет в виду совсем другого человека.
Дядя Дик снова поерзал на стуле. Словно проверял, выдержит ли стул основательность его ответа.
– Вы знаете, Гута, наверное, мои слова покажутся вам банальщиной, но раз уж вы спросили, получайте!… - Он улыбнулся, как бы предупреждая, что собирается пошутить. Однако не пошутил.
– Считайте, что вам просто очень не повезло. Считайте, что вы оказались в зоне боевых действий между людьми и Неведомым. И что в этой заварухе вам не удалось избежать шальной пули. Кто тут виноват? Тот, кто выстрелил, или тот, кто не вовремя высунулся из окопа? Слава Богу, всего лишь ранили, а не убили… Теперь самое время раны залечивать. Это тоже тяжело и больно, однако ведь иначе не проживешь… Я ответил на ваш вопрос?
Гута, закончив делать салат, выложила его в серебряную миску и посмотрела на Нунана.
– Я поняла вашу философию, Дик.
– Она развела руками.
– И соврала бы, если бы сказала, что она мне нравится.
На лице дяди Дика появилась виноватая улыбка.
– Это мужская философия, Гута, - отозвался он.
– Потому она вам и не нравится. Впрочем, будь моя воля, я бы перед Посещением всех женщин отсюда вывез. Да и большую часть мужчин - тоже. Увы, пришельцы начали свои боевые действия с землянами без объявления войны. Впрочем, подозреваю, что и при объявлении войны ваше доблестное правительство пальцем о палец бы не ударило, чтобы избежать человеческих жертв.
– Дядю Дика вновь понесло на общие фразы.
– Правительства и люди живут в разных мирах. Когда они окажутся в одном общем мире, тогда и наступит на Земле рай небесный.
Мария вдруг подумала, что
– Только этого не будет никогда, - закончил дядя Дик свой пассаж.
– Не пора ли нам поднимать Рыжего?
Рыжего с трудом подняли. Рыжего с еще большим трудом засунули под холодный душ. Рыжему скомандовали надеть свежую рубашку и выглаженные брюки. Потом его усадили за стол, но предупредили, чтобы он ни-ни. А не то будет иметь дело с Ричардом Г.Нунаном, лично.
Иметь дело с Ричардом Г.Нунаном, лично, папка, ясен перец, не побоялся. Не тот он был парень… Но Марии присутствовать при этом деле не улыбалось, и она, отмазавшись, ушла к себе в детскую. Сказала деду, чтобы вниз не ходил. Открыла окно. Прямо перед окном цвела сирень. Из сада неслись такие одуряющие запахи, что у Марии мурашки по спине побежали.
В гостиной взревывали, охали и лизались - папка имел дело с Ричардом Г.Нунаном. А мама иметь такое дело ни с Ричардом Г.Нунаном, ни с папой как бы не захотела, ушла на кухню. Тогда в гостиной принялись вспоминать прошлое. Примерно в том же тоне, что днем с Гуталином. И так же между воспоминаниями звякали стаканами. Только вот реплики дяди Дика слишком отличались от реплик Гуталина. Потом в гостиной принялись ругаться - хоть святых выноси. Однако стаканами звякали по-прежнему радостно и целеустремленно. А потом дядя Дик, звякнув в очередной раз, проговорил:
– Слушай, Рэд! Я ведь скоро уезжаю.
– Куда?
– сказал папка. Голос его был потрясающе трезв.
– Там, где я нужнее.
– Семь футов тебе под килем!
Дядя Дик крякнул:
– Ты дурак, Рэд! Неужели тебе не понятно, почему я уезжаю? Потому что рекламаций становится все меньше и меньше. А скоро и вовсе не будет!
– Знаю я твои рекламации, - сказал папка.
– Всю жизнь от них бегаю.
– Знаешь?!
– удивился дядя Дик.
– Откуда?
– Догадался.
– Давно?
– Нет. Года два назад. Когда Гута рассказала мне, как ты к ней захаживал и чем с нею занимался. Это мне глаза и открыло. Оставшись наедине с такой бабой, как моя Гута, ни один бы нормальный мужик не удержался.
Дядя Дик фыркнул:
– А может, я тоже не удержался!
– Тогда бы она передо мной еще раньше раскололась.
– Ты так ей веришь?
– Да, я так ей верю.
– А она тебе?
Папка долго молчал, потом твердо сказал:
– Это не твое дело, Ричард.
– Да, - согласился дядя Дик, - это действительно не мое дело… Когда ты сидел, все это тоже было не мое дело.
– Когда я сидел, ты к Гуте прислонялся. Да только ничего тебе не отломилось.
– К твоей Гуте прислонишься!
– Дядя Дик решил перевести все в шутку.
– Где прислонишься, там и с копыт слетишь!
Но папка шутки не принял:
– Впрочем, что это я?… Ты только вид делал, будто к Гуте прислоняешься. В общем, мы оба прекрасно знаем, зачем ты тогда к ним ходил. И помогал зачем… Мне другое интересно. Зачем ты сегодня сюда явился?