Овладей мной
Шрифт:
Когда я не делаю, как она говорит, она шипит:
— Черт возьми, Алек. Двигайся!
Как только она прижимает руки к моей груди, чтобы оттолкнуть меня назад, дверь с треском открывается. Она разворачивается и прижимается ко мне спиной, широко раскинув руки.
Она готова принять пулю за меня.
Инстинктивно я отталкиваю ее с дороги, и когда она падает на пол, Дарио открывает по нам огонь.
Я чувствую, как пуля пробивает мое бедро, а другая попадает в живот. Мое тело отбрасывает назад,
Я иду, Винсент.
— Неееет! — кричит Эверли, звук наполнен агонией и отчаянием.
Она спешит ко мне и бросается мне на грудь.
— Нет. Не умирай. Пожалуйста, Алек. Я не смогу жить без тебя, — бессвязно бормочет она, ее руки обвиваются вокруг моей шеи, угрожая задушить ту маленькую жизнь, которая еще осталась в моем теле.
Раздаются новые выстрелы, и Дарио замертво падает на пол, ему снесло половину лица.
Папа.
Не знаю, откуда у меня берутся силы, но я отталкиваю Эверли и, с трудом поднявшись на ноги, обхватываю ее за плечи, чтобы опереться на нее и держать рядом.
— Нам нужно двигаться, — приказываю я.
Моя девушка обхватывает рукой мою поясницу, чтобы помочь мне двигаться, осторожно, чтобы не задеть порванную кожу. Когда мы подходим к двери, и я собираюсь сказать ей, чтобы она взяла пистолет Дарио, я вижу своего отца, спешащего по коридору.
Он смотрит мне в глаза и ускоряет шаг, лая:
— Идем. Быстрее!
Я не ожидал теплого воссоединения. Мой отец не такой человек.
— Где Винсент? — спрашивает он напряженным голосом.
Я могу только покачать головой, прислонившись к Эверли, чтобы быстрее хромать.
Взгляд папы останавливается на ней, и прежде чем он успевает спросить, кто она, я говорю:
— Она идет со мной.
— Босс. У нас Проди на заднем дворе, — кричит Григорий, заместитель моего отца, из коридора.
Папа забывает об Эверли, разворачивается и бежит к Григорию.
— Давай поторопимся, — говорю я Эверли, и когда мы проходим мимо тел людей Проди, я испытываю чувство удовлетворения от того, что они мертвы.
— Твой отец пришел, Алек, — шепчет моя девочка с огромным облегчением, отчего ее голос становится хриплым. — Мы спасены!
Я притягиваю ее ближе к себе, и вместе мы находим выход из склада, который был нашей тюрьмой на протяжении недель… месяцев.
Я не узнаю, как долго мы были пленниками Проди, пока не поговорю с отцом.
Папа приехал.
Если бы только он пришел раньше.
От потери крови у меня начинается сильное головокружение, и Эверли изо всех сил пытается удержать меня на ногах, пока тащит к ближайшему внедорожнику.
— Алеку нужно в больницу. В него стреляли! — кричит она кому-то.
Я не могу держать голову,
По крайней мере, Эверли будет жить.
Сильные руки хватают меня, и я оказываюсь на заднем сиденье внедорожника. Проходит всего несколько секунд, прежде чем я чувствую, как руки Эверли надавливают на пулевую рану на моем бедре.
— Нам нужно спешить, — кричит она, отчаяние в ее голосе становится все сильнее.
Я все еще слышу выстрелы, и не могу сказать, сколько времени мы ждем, пока внедорожник не качается из-за мужчин, забирающихся в машину.
— Александр, — рявкает папа.
Годы тренировки заставили меня поднять голову.
— Не смей, блять, умирать, — приказывает он.
— Да, сэр, — бормочу я невнятно.
Григорий садится за руль, заводит двигатель и везет нас прочь от адской дыры, где я потерял своего брата и обрел всепоглощающую любовь.
Я понятия не имею, где мы находимся, когда папа рявкает:
— Останови машину.
Григорий съезжает на обочину, и снова у меня перед глазами все расплывается от потери слишком большого количества крови.
— Алек! — Кричит Эверли, возвращая меня к реальности. Она хватает меня за руку, но это длится всего секунду, прежде чем ее отрывают от меня.
— Нет! — Используя последние силы, я открываю дверь и, пошатываясь, выхожу из внедорожника. — Стой! — Мои глаза фокусируются на папе, когда он толкает Эверли в поле. — Папа! — Кричу я, но мой голос слишком слаб, чтобы докричаться до него.
Тело подводит меня, и когда я падаю на колени, три выстрела эхом отдаются в ночи.
Нет-нет-нет-нет!
Весь мой мир рушится, когда я вижу, как пули попадают в Эверли. И я понимаю, что мое здравомыслие лопается.
Последнее, что я вижу, — это как она падает на землю.
Глава 16
Алек
Приходя в себя, я чертовски сбит с толку.
Мое тело словно разорвано на части, и я изо всех сил пытаюсь открыть глаза.
На какое-то блаженное мгновение я не помню, что произошло, когда оглядываю стерильную комнату и вижу Мишу, сидящего в кресле.
Мой лучший друг смотрит на меня, и его лицо мгновенно расплывается в улыбке. Он бросается к двери и, высунувшись в коридор, кричит:
— Алек проснулся!
Мои родители и Тиана врываются в больничную палату.
Мама выглядит так, будто постарела на десять лет: в ее темно-каштановых волосах пробиваются седые пряди. На ее лице появились новые морщины, а глаза потускнели от душевной боли.
Тиана начинает плакать и подходит, чтобы взять меня за руку.
Затем мой взгляд останавливается на суровом лице моего отца.
Винсент.
Эверли.
Момент блаженства разлетается на осколки, и каждый осколок разрывает мою душу в клочья.