Овод
Шрифт:
– Ты воняешь.
– Я пять дней просидела в подвале с ведром вместо туалета, – отвечает равнодушно, уткнувшись носом в мою шею. – Прости, что не пахну розами.
И, пока поднимаюсь на третий этаж, не издаёт ни звука. Несу её в душ, избавляю от розовой тряпки, только сейчас понимая, что это остатки свадебного платья, в котором Цветок красовалась на фото, вытаскиваю мелкие осколки из ступней, настраиваю воду и ставлю её под душ. Быстро и без задержек, чтобы смыть с неё свидетельство заточения.
– Сама справишься? – придерживаю за
– Да. Я есть хочу…
– Сейчас закажу. Пока будешь мыться, всё привезут.
Заказываю еду, но кручусь у двери, чтобы контролировать Цветок, которая способна на ровном месте расшибиться насмерть, сделав шаг не с той ноги. Курьер приезжает через двадцать минут, но из ванной доносятся звуки льющейся воды, и я захожу проверить, наблюдая, как Майя стоит под потоком, прикрыв глаза.
– Ты закончила?
Ей приходится посмотреть на меня, чтобы кивнуть и опустить кран. Накидывает полотенце на голову, прихватив влажные волосы, а затем заворачивается в большое, скрывая обнажённое тело, покрытое мелкими синяками. Опускаю взгляд, обнаруживая, как по поддону вместе с каплями воды расплываются алые разводы. Обрабатываю порезы, закрыв бинтом и пластырем, несу в комнату и осторожно помещаю Цветок в кресло.
– Ешь, – подвигаю контейнеры, – только не торопись. Жрать давали?
– Булки и воду, – отвечает с набитым ртом, заталкивая еду и запивая соком. – Сегодня они закончились.
Сажусь напротив, отпивая ром из бокала и наконец позволяя себе выдохнуть. Пара дней передышки, и нужно двигаться дальше, чтобы ищейки вдовы до нас не добрались.
– Как семейная жизнь? – не могу сдержать острый выпад, вспоминая, как Цветок восхищалась хорьком. – Как Тимур, который «не обманет, не предаст, защитит»?
Бросает гневный взгляд, понимая, что я в курсе подставы, а затем прозрачные капли тихо скатываются по щекам, падая на полотенце. Цветок на грани истерики, устранять которую придётся мне.
– Ты был прав… он мудак… – воет, не переставая жевать.
– Женщины готовы поверить в инопланетян, вампиров, вселенский заговор и хер знает во что ещё, но только не в то, что их мужик – мудак.
– Тимур меня чем-то напоил, заставил подписать доверенность. Теперь он распоряжается моим имуществом.
– Это каким? У тебя из имущества розовая тряпка, которую я затолкал в мусорное ведро.
– В завещании указано, что папа оставил мне деньги, но счётом я могу воспользоваться только через полгода.
– И сколько?
– Не знаю. – Майя всхлипывает, сложив ладони на коленях. – Но Влада считает, что очень много.
– Ну для кого-то и три сотни баксов – это много. Вряд ли твоя мачеха насытится такой мизерной суммой.
– Она папу убила… – шепчет, словно мы не одни, а женщина, закрывшая её в подвале, где-то поблизости.
– Как?
– Не знаю. Только признала, что посодействовала скорой смерти. Устала ждать, когда начнёт жить на широкую ногу вместе с дочерью.
–
– Он давно с Владой. И со мной начал встречаться в рамках плана, который они вместе придумали. Всё было ненастоящим… – Майя складывает руки на столе и опускает голову сверху. Тихие слёзы остаются влажными каплями на поверхности. – Почему ты за мной пришёл? – задаёт вопрос, ответ на который я не придумал. Точнее, и сам не могу объяснить порыв, заставивший вытаскивать Майю из западни. – Думала, ты обо мне забыл, как только получил деньги.
– Забыл. Случайно оказался в городе. Решил наведаться к старой знакомой и отдать вещи.
– Вряд ли бы мне понадобилась футболка, шорты и старый телефон, – фыркает, предполагая, что я озвучу иную версию своего появления.
– На данный момент – это всё твоё имущество, Цветочек. Ты же не думаешь, что я накуплю тебе кучу шмоток и буду бесплатно кормить?
– Но я же тебе заплатила!
– За доставку в Тольятти. Я тебя доставил. И, заметь, целой и невредимой. А исходя из твоей способности находить приключения на свою задницу, это дорогого стоит.
– А что дальше? Позволишь доесть, – тычет в тарелку, – и выбросишь на улицу? У меня ничего нет. Никого нет. И идти некуда… – всхлипывает, губы трясутся, и её снова накрывает.
А мне нечего сказать. Я был сосредоточен на проблеме, которую быстро решил. Что делать с Майей дальше, не продумал. Рядом со мной ей не место, да и не планировал я попутчика в принципе. Не сейчас и не в ближайшее время. Двух лет с Викой хватило, чтобы понять – не моё. Решение расстаться было обоюдным, и в итоге каждый получил, чего желал. Кроме моего папаши.
– Не выброшу, – допиваю, отставив бокал. – Оденься.
Бросаю её же вещи, от которых не избавился неделю назад. Даже трусы имеются, их и футболку Цветок и натягивает, сверкая голой задницей, которая всё больше привлекает моё внимание. Особенно теперь, когда я могу взять то, что хочу. Нет хорька и её тяги воссоединиться с женихом. Теперь только я. И делать буду всё, что потребуют душа и член.
Майя с трудом стоит, потому что изрезанные ступни – то ещё удовольствие. Раны неглубокие, но приносящие боль. Бегать пока не сможет, да и ходить с трудом. Поэтому поднимаю и несу на кровать. Двухдневное напряжение даёт о себе знать, и я не меньше Цветка хочу занять горизонтальное положение.
Ложится набок, подгибая ноги, и тихонько скулит, сетуя на дерьмовую судьбу. Не хотел бы я оказаться в её положении, когда некуда приткнуться в этом мире. Мне, в общем-то, тоже некуда, но я научился выживать, зарабатывать и ни от кого не зависеть. И в этом смысле мальчикам проще: ты можешь постоять за себя, и в тебя не хочет засунуть член каждый встречный.
Выключаю свет и падаю рядом, сохраняя дистанцию. Прикасаться не стоит во избежание нервного срыва девчонки и проблем, последующих за этим. Но она сама подползает, уткнувшись носом мне в бок, щекочет кожу горячим дыханием.