Овод
Шрифт:
– Да, – тихо и неуверенно.
– Он мудак, – заявляю уверенно, по какой-то причине стремлюсь убедить Майю. – На роже написано.
– Ты его не знаешь. Он единственный, кому я нужна. – Тоскливый взгляд проходится острым лезвием. Сама так решила. – Спасибо, что поверил, – подходит, оставляя на моей щеке поцелуй, – если бы не ты… Даже не хочу думать о «если». Спасибо и… пока.
– Прощай, – произношу уверенно, не оставляя шанса ни себе, ни ей на нечто большее.
– Береги себя, пожалуйста, – шепчет, смущённо пряча взгляд. Хочет сказать что-то ещё, но не решается.
Хорёк окликает Майю,
Наивная, эмоциональная, взбалмошная, но открытая и искренняя. Такие в спину не бьют. Хотя позвонила же Тимуру втайне, не признавшись, значит, играть втихую умеет. Плевать. «Не мой цирк, не мои обезьяны»*.
________________________________________
* Польская пословица
* * *
Колесил неделю безостановочно, почти не спал, перебиваясь коротким отдыхом на квартирах. Тишина, ранее умиротворяющая и нужная, теперь стала напрягающей. Всё из-за мелкой болтливой катастрофы, которая, как оказалось, наполняла мою жизнь… жизнью. Именно так: вносила живое, правдивое, настоящее. Идеальная чистота в машине по-прежнему радовала, но взгляд всё чаще устремлялся в зеркало заднего вида, выискивая на сиденье рыжую копну. Два дня, а зависимость стала фатальной.
Несколько дней бил себя по рукам, но в итоге решил посмотреть на Майю в белом платье. Только посмотреть. Потребность изъедала меня, до тех пор пока не направился в знакомый город. Ехал и не понимал, нахрена это делаю. Дежурил у ЗАГСа, так и не выловив знакомое лицо. Свадьбу перенесли? Просидел в машине почти до закрытия, но всё же вошёл и за небольшую сумму получил копию свидетельства о браке.
Она вышла замуж через два дня, то есть раньше объявленного мне срока. Где живёт? В отцовский дом не сунется. Там прочно обосновалась мачеха. Не люблю обращаться за помощью, но звоню знакомому и прошу навести справки о Тимуре. Скорее всего, они живут на его территории. Плачу за срочность. и уже вечером нужная информация у меня.
И теперь понимаю, почему его лицо показалось знакомым. Сын Мерханова. Внебрачный, носит фамилию матери, но Саид его признал и обеспечивал всю жизнь, ни в чём не отказывая мальчику. И вот тут непонятно, по какой причине дал добро на брак с Майей. Или не давал, и хорёк влюбился, решив устроить личную жизнь в обход папы? Пылких чувств неделю назад я не заметил, он, скорее, позволял Цветочку вешаться на себя, нехотя принимая её ласку. Тогда зачем она ему? Ради наследства Банкира? Но девчонка сказала, что встречаться они начали полгода назад, и тогда Вася был жив, а в мир иной не стремился.
У Тимура есть квартира в центре. Еду туда в надежде увидеть Цветочек и удостовериться, что она в порядке. Зная о её способности притягивать к пятой точке все беды, мне это необходимо. Пока сам себе не могу объяснить, какого хрена зациклился на Майе. Отложим исповедь с самим собой на потом.
Несколько часов наблюдаю за подъезжающими машинами и окнами
Охренеть! Неожиданно и странно, потому что Майя рассказывала, что хорёк поддерживал её втайне от мачехи. Заходят в подъезд, через минуту окна квартиры наполняются жизнью, но уже через десять вновь погружаются в темноту, и парочка возвращается в машину. Следую за ними, петляя по городу. Делают остановку в ресторане, задержавшись на полтора часа, и едут дальше. И направление мне известно – дом Банкира. Ворота отъезжают, и машина исчезает во дворе.
Ступор. Тимур снюхался с мачехой Цветка, и, судя по всему, отношения у них далеко не дружеские. Но брак заключён, в чём убеждаюсь, в который раз взглянув на свидетельство. Где Майя? По спине пробегает неприятный озноб, интуиция встаёт на дыбы, заставляя склоняться к самой страшной версии – её убрали. Или сплавили какому-нибудь старому мудаку в качестве игрушки, пока не надоест и не выбросят на помойку.
Будем считать, что жива, пока не доказано обратное. Всю ночь остаюсь у дома Потоцкого, прикидывая, как попасть на территорию и проверить. Можно было бы вновь заявиться к вдове за оплатой заказа, но Тимур меня видел и сразу опознает. Утром парочка уезжает, но за ними не следую, изучая обстановку. Вновь погружаюсь в мысли, но замечаю газель с логотипом доставки, въезжающую на территорию. За ней останавливается большой грузовик, загораживая въезд и не позволяя воротам закрыться. Задние створки открываются, и несколько грузчиков переносят в дом мебель.
Покидаю своё укрытие, перехожу дорогу и не спеша плетусь, пока не дохожу до машины. Один из грузчиков стоит в кузове, подавая другим стулья.
– Здорово. Всё привезли? – рискую, делая вид, что проживаю в этом доме, но узнать, что намечается, необходимо.
– Нет, второй рейс сделаем. Выгрузим стулья, – указывает за спину, – и поедем за столами. Несколько диванов ещё и трибуна. И большой экран.
Стулья, диваны, трибуна, экран… Вдова устраивает аукцион, о котором говорят все, кому не лень. Между делом поглядываю во двор, где тусуются четыре охранника, осматривая каждый предмет, проносимый мимо них.
– Когда заберёте? – нужно узнать дату и, если повезёт, время.
– Сегодня в полночь. Хозяйка сказала, что успеют.
Мимо меня шныряют мужики, быстро освобождая машину. Не обращают внимания, как и охрана, считающая, что я приехал контролировать отгрузку.
– Отлично, мужики. Ждём второй рейс, – деловито бросаю комментарий и спешу удалиться.
– Эй, – окликает один из них, – передай, что охрана заступит в восемь.
– Принято.
Вечером съедутся серьёзные люди, и вдова решила обеспечить безопасность и показать, насколько основательным является мероприятие. И как попасть на территорию? Прикинуться одним из покупателей не выход. Влада и Тимур меня знают, да и часть присутствующих, включая Швацкого, тоже. Остаётся немного времени, чтобы продумать тактику. Оставляю место наблюдения, еду в отель, чтобы поспать и набраться сил. Возможно, придётся бодрствовать всю ночь, пока не узнаю хоть что-то о Цветке.