Овод
Шрифт:
– Завтракай, ешь что хочешь, – бросаю Майе, в глазах которой разливается паника. – С ними, – вожу пальцем между Ольгой и Эрнестом, надеясь быть услышанным, – в диалог не вступай.
Следую за отцом, вхожу в кабинет, который является для него святыней. Когда Майя рассказывала, что Банкир трясся над своим кабинетом, не впуская посторонних, прекрасно понимал, о чём она говорит. Указывает на кожаное чёрное кресло с широкими подлокотниками, предназначенное для визитёров.
– Как Илга?
Вскидываю взгляд, не желая распространяться о жизни мамы, которая
– Мне нечем тебя порадовать, – подпираю щёку ладонью, наблюдая за его реакцией.
– Кто там её муж? – щёлкает пальцами, хотя прекрасно осведомлён. – Государственный служащий с нищенской зарплатой? На хлеб и воду хватает?
– Даже если бы не хватало, у неё есть я. Способен обеспечить себя и её в случае необходимости.
– А могла жить ни в чём не нуждаясь, – обводит взглядом помещение, намекая, что в золотой клетке живётся сытно.
Не уточняет, что жизнь, по сути своей, дерьмо, но он всегда считал деньги синонимом любви. Ничего не изменилось.
– Мама ушла двадцать семь лет назад. Пора бы уже смириться и уделить всё своё внимание и мысли второй жене. Если ты пригласил меня, чтобы обсудить прошлое, то разговор окончен.
Поднимаюсь, не хочу провести в его обществе дольше положенного, но в спину прилетает:
– Сегодня утром принесли это.
Обернувшись, вижу на краю стола чёрный конверт. Тот самый, который я передал Глоку. Вчера он отчитался о выполнении заказа, а сегодня папаша получил весточку. Не знаю, как это попало к нему в руки, но возвращаюсь на место, предчувствуя изменение своих планов.
Глава 19
– Впервые вижу, – прячу удивление, нацепив маску безразличия. Показывать ему эмоции, бушующие внутри, опасно для жизни.
– А я вот твой почерк узнал сразу, – вынимает содержимое, демонстрируя и так известную мне подпись. – Это ведь сын Мерханова?
Показывает фото, на котором растеклись пятна крови, частично смазав картинку.
– Да. Но ты это знаешь и без меня.
– А ещё я знаю, что отпрыск Саида провернул небольшую аферу по его приказу. Сблизился с женой Потоцкого, вступил в сговор, подобрался к дочери, чтобы после смерти Васи прибрать к рукам его наследство. Заключил с девчонкой брак и подсунул ей документы, на которых она не задумываясь поставила свою подпись. Но… – растягивает губы, скалясь. – В этой истории неожиданно появился ты. В тот вечер, когда я должен был забрать её и сейф, ты оказался в доме. Вдова кинулась не сразу, расшаркиваясь передо мной и стараясь ублажить. В тот момент, когда побег обнаружился, дочь Банкира была уже далеко.
– Предполагаю, ты очень расстроился.
– Верно предполагаешь. Аукцион обошёлся мне в кругленькую сумму, но меня заверили, что к сейфу приложится девчонка, которая… снова сбежала. И я всё гадал, кто же помогает неуловимой дочери Потоцкого, пока сын Саида не обрисовал мне тебя. Мои парни ждали, когда ты заявишься в свой дом. Всё просто.
– Я могу идти? – спрашиваю с явным равнодушием.
– Как думаешь,
– Понятия не имею.
– Ночью случилась небольшая… неприятность. Некто ворвался к небезызвестной Пахомовой и разнёс её офис. Практически стёр по фундамент, предварительно сделав рассылку интересных видеозаписей влиятельным людям. Но за пару часов до этого момента сын Мерханова был убит. И не просто убит: в течение двадцати минут ему отстреливали конечности, пока он полз по парковке к своей машине. Выстрелы производились из дальнобойной винтовки большого калибра, предполагаю, для нанесения максимального ущерба цели.
Представляю, как хорёк, истекая кровью, полз и корчился от боли, и на душе разливается тепло. Надеюсь, сучёныш понял, что ему прилетело за Майю. Уверен, что понял.
– Ты улыбаешься, – замечает папаша, – доволен исполнением заказа?
– Всё ещё не понимаю, при чём здесь я.
– Люди Мерханова взяли след. Он их привёл к офису Пахомовой в тот момент, когда некто расправлялся с её людьми. Из того же оружия. Плюс несколько взрывов. Много пострадавших, которых скорая развозила по больницам в хаотичном порядке. И пока Саид отыскал нужного человека, тот исчез из палаты. Остались только вещи, в которых нашли это, – машет конвертом.
Глок закусился на Пахомову за свою женщину, которую выставили на торги, словно кусок мяса. И я его хорошо понимаю. По сути, я поступил аналогично, сделав заказ на хорька.
– Выводы?
– Мерханов хочет знать имя.
Вовремя вспоминаю, чьей дочерью является женщина Глока, и понимаю, что могу «успокоить» и папашу, и Саида одним ударом.
– Глок.
Схватив телефон, набирает сообщение, а я предвкушаю реакцию на то, что будет произнесено через секунду.
– Он зять Парето.
– Что ты сказал?! – откидывает телефон, уставившись на меня.
– Человек, который убил сына Мерханова, является мужем дочери Островского Константина Сергеевича, – произношу почти по слогам, немного приврав. Но зятем Глок станет непременно, потому в семье Островских выбор девочек является определяющим. – В тот момент, когда ты отправишь сообщение, Саид бросится искать убийцу своего сына. И найдёт, уверен. Вот только в этом случае любимая доченька оповестит папу, что её мужика обидели. И когда Парето нагрянет к Мерханову, последний не задумываясь выложит, кто слил Глока, – тычу в папашу, намекая, что козлом отпущения станет он. – Прикидываешь масштабы возможного пиздеца?
– Он не приедет в Россию, – убеждает меня или, скорее, себя.
– Он приехал пять лет назад, когда старшая дочь ввязалась в неприятную историю, кстати, защищая своего мужика. И сейчас не останется в стороне. И даже если не приедет лично, поверь, всегда найдётся тот, кто по его приказу подарит тебе пулю. Так что на твоём месте я бы оповестил Саида, чтобы он забыл об этой истории, довольствуясь тем, что у него есть две дочери. Пока есть. Но их может не стать, если он перейдёт дорогу Парето.