Овод
Шрифт:
Эрнеста трясёт, и, переглянувшись с Ольгой, понимаю, что, по сути, мы в одинаковом положении непонимающих, чем закончится исповедь человека, которого захлестнула ненависть. Прозрение приходит неожиданно, и всё, что ранее заканчивалось знаком вопроса, теперь стало предельно прозрачным.
– Ты заказал брата Охотникам?
– Когда Янис нарисовался в доме, чтобы открыть сейф, приехал с тобой. Папочка сразу просёк, что ты важна для него. Настолько важна, что он рычал и почти бросался на отца и мою мать, посмевших произнести в твою сторону комментарий. Проблема с Мерхановым была реальной, отец решил обезопасить ту, что стала важна для старшего сына. Конечно же, без его согласия, потому что Янис привычно рыкнул бы и свалил в закат. Саид кинул на тебя объявление,
– Ты в меня стрелял? – Стрелок передо мной, что стало понятно, когда он сказал про Саида, но я хочу подтверждения.
– Ты сорвала мой идеальный план. – Длинные холодные пальцы сходятся на моей шее, ощутимо прижимая. – Я всё продумал, просчитал, и если бы не ты… Мало того, что отдала всё Мерханову, чтобы вытащить Яниса, так ещё и папочку притянула. А когда наведался в больницу и узнал, что ты беременна… – Давление усиливается, и вот-вот глаза закатятся, потому что воздуха не хватает, но в последний момент Эрнест ослабляет хватку, позволяя жертве ощутить жизнь. – И опять во всём идеальный. Переиграл и уничтожил. Да ещё и потомством обзавёлся на радость папе. Как? У него не было шансов! – переходит на крик, словно я могу объяснить, по какой причине наступила беременность, которую не планировала.
– Если ты убил Яниса, – произношу с трудом, – зачем тебе я?
– А ты не понимаешь, глупая? – заботливо заправляет за ухо выбившуюся из небрежного хвоста прядь. Забота обманчива, потому что во взгляде Эрнеста ярость, которая выльется на меня. – Он мёртв. Отец, конечно, погорюет, но теперь есть внук. Единственное, что осталось от идеального сына. И если старший брат перетягивал на себя часть одеяла, то твой ребёнок заберёт у меня всё. Он станет самым важным человеком, а я снова буду отодвинут. Роль второго плана меня давно не устраивает. Поэтому придётся избавиться от тебя, чтобы больше ничто не мешало мне быть единственным. Но сначала мы вместе посмотрим на труп твоего папочки, – наклоняется над моим животом, видимо, уверенный, что его услышат. – Его скоро привезут, – подмигивает и идёт к двери, попутно сдёрнув Ольгу со стула.
Не заботясь о матери, тащит её за волосы, подталкивая в спину. Слышу Ольгу, выкрики Эрнеста, доносящиеся отдельными бессвязными словами, а затем глухой удар и жалобные всхлипы. Не знаю, что послужило причиной такому резкому сдвигу, но стоит принять всерьёз его угрозы. И если в Швеции он казался беспомощным, то десять минут назад я видела перед собой человека, который определился и пойдёт до конца.
Всё ещё не могу принять информацию о смерти Яниса. Я видела фото, но не представляю, что его больше нет. Чувствую его, хочу, чтобы всё сказанное оказалось жестокой ложью. И в какой-то момент осознаю, что нужно выбираться. Сейчас. Тело меня плохо слушается, и вряд ли босая я могу уйти далеко, но стоит попробовать.
Сделав выводы из событий последнего месяца, могу точно сказать –
Вот и сейчас осматриваюсь в надежде найти хоть что-то, способное помочь освободиться. На одном из прутьев стула, стоящего рядом с кроватью, замечаю кусочек проволоки, кончики которой связаны плотной косичкой. С трудом занимаю сидячее положение, скуля от боли, чтобы дотянуться, и откручиваю, что сделать левой рукой оказывается не так просто. Посматриваю на дверь, прислушиваясь к звукам, и спустя время добываю предмет.
Как там в фильмах показывают? Немного подвигать в замке наручников, и замок откроется. Надежды мало, но а вдруг… Хаотично тыкаю проволокой, стараясь нащупать какую-то выемку или пустоту, но ничего не происходит. Не могу сосредоточиться, потому что тело ноет, напоминая о ранении, а левая рука не восстановилась на сто процентов после недавнего перелома. Несколько раз позволяю себе минутный отдых, а затем вновь принимаюсь за дело. Почти отчаявшись, всхлипываю и кляну Эрнеста, который разрушил всё, что казалось мне свершённым. Пробую ещё раз, и ещё, и снова…
Ольга врывается настолько неожиданно, что не успеваю занять исходное положение. В глазах женщины паника и страх, а на губах следы крови, вероятно, после удара. Эрнесту плевать на мать, которая поддерживала сына все эти годы, жертвуя, возможно, всем. Он целенаправленно идёт к цели, устраняя препятствия, не позволяющие занять место на пьедестале.
– Я… Я ничего не делала… – мямлю, сжимая в кулаке «отмычку».
И, кажется, что Ольга окликнет сына, рассказав о моей затее, но она достаёт ключ, чтобы освободить меня от наручников.
– Я его отвлеку, а ты беги. Лучше в лес, там затеряться проще. Четыре километра по прямой и выйдешь к трассе. Там кто-нибудь подберёт, – быстро произносит, посматривая в окно.
– Он вас убьёт.
– Не он, так Герман. Яниса он не простит. Никому. Так что лучше Эрнест, чем муж, – недолго буду мучиться.
– Зачем вы это для меня делаете?
– Не для тебя, – качает головой, помогая мне подняться, – пусть у Германа останется хотя бы внук, иначе он не выживет. Стой здесь, – оставляет меня возле двери, – я позову Эрнеста в дальнюю комнату. Как только услышишь, что дверь закрылась, беги.
Кивком даю понять, что приняла информацию, но с трудом верю, что смогу преодолеть четыре километра. Рана свежая, и каждое движение разносит по телу пронизывающие импульсы. Но постараться стоит, потому что шанс, дарованный Ольгой, для меня единственный на спасение. Зовёт сына, увлекая в другую комнату и не позволяя заглянуть ко мне. Мне кажется, он кого-то ждёт. И правда, он обещал показать тело Яниса…
Заветный щелчок, приглушённые голоса, и я протискиваюсь в двери, чтобы выскользнуть на улицу. Несколько метров дорожки, калитка и лес, до которого ещё нужно добраться, потому что из окна он казался намного ближе. Небольшая канава, в которую я сваливаюсь, ткнувшись раной в какую-то ветку. Поднимаюсь, не обращая внимания на слёзы, тихий скулёж и мелкие предметы, врезающиеся в ступни.6ca3ac
Дежавю. Босая, почти голая, без документов и надежды на спасение, бегу по сухой листве, шелестящей под ногами и отдающей звуками безнадёжности. Тяжело дышать, а рана саднит всё сильнее, но я стараюсь не обращать внимания, а затем приходится ускориться, потому за моей спиной раздаются выстрелы. Пули прилетают по стволам деревьев аккурат рядом со мной, а отлетающие щепки заставляют шарахаться в стороны. Сейчас я в роли добычи, которую выпустили в лес, заранее просчитав путь её следования. Слышу мат и истерические крики Эрнеста, который, кажется, следует по пятам и вот-вот настигнет. Ещё несколько выстрелов, но уже далеко от меня.