Ойкумена
Шрифт:
Захотелось сказать что-нибудь вроде 'О, господи'. Или 'Черт возьми'. В общем, так или иначе полагалось что-нибудь сказать или сделать. Но девушка лишь пошевелила безмолвно губами. И в точности повторяя ее движения, призрак в зеркале скривился, глядя на саму себя огромными расширенными зрачками.
А затем во всем мире разом выключили свет.
* * *
– Сууукааааа!!!
– орал во все горло Кодуре, сбиваясь на всхлип.
– Он мне ногу оторвааааааал!
–
– Ноооогуууу!
– Заткнись, говорю!
– гаркнул во весь голос бригадир.
– Сейчас вытащим, до телеги доволочем, там перевяжем. Если что, отпилим все, как полагается.
Про себя Сантели прикинул обратный маршрут, а также число оставшихся факелов. Соотнес с примерной скоростью передвижения с поправкой на раненого. Который сам уже не пойдет. Выходило, что хватит. Впритык, но хватит, а значит, Кодуре поживет еще немного, хотя бы до телеги, где при нормальном свете станет понятно, имеет смысл возиться с его ногой или в серой земле прибавится безымянных костей очередного бродяги.
– Не хочуууу!!!
– Тогда помрешь. Молчи.
Шена, порывшись в кошеле, достала склянку и опрокинула содержимое Кодуре в рот. Стекло громко, до хруста стукнуло о зубы. Боец закашлялся, шумно проглотил и действительно на пару мгновений притих, икая.
– Бизо, шарлатан херов, что это было?
– спросил бригадир.
Алхимик, прежде чем ответить, с опаской глянул наверх, где темнели уже порядком закопченные своды пещерного лаза и сыпалась пыль пополам с каменной крошкой. Как бригаду не завалило - оставалось загадкой. Однако нетопыря внезапный катаклизм спугнул, что было со всех сторон удачно.
– Не представляю, - наконец тихо пробормотал Бизо.
– Как будто волшба какая...
– Олух, - сообщил Сантели, не церемонясь, поскольку уже проникся масштабами провала. Минус боец, минус последняя склянка "молочка", минус Профит в этой норе. Поскольку то, что могли бы добыть, однако не добыли - все равно, что чистый убыток.
Бизо понурился, не отвечая и не переча, понимая, что сморозил глупость.
– Тащите дурака шибче, - буркнул Сантели.
– Сворачиваемся.
– В убыток сходили, - тихонько шепнул Виаль, но очень тихонько.
Кодуре снова заорал, разглядев, наконец, толком, свою ногу. Шена видимо решила, что на сегодня добрых дел достаточно и отвесила ему затрещину, левой рукой, что была в облегченной латной перчатке. Волосы выбились из-под шлема и серыми сосульками нависли над покрасневшими от пыли и дыма глазами, совсем как у полуденной ведьмы.
– Заткнись, - очень веско посоветовала женщина раненому.
– Или прыгай сам. На одной ножке. Разбередишь рану еще больше, тогда точно отнимут, будешь у храма сидеть и подаяния просить. Может дадут.
Обычно копейщица была немногословна, настолько, что Кодуре оторопел и снова замолчал, услышав от нее столь длинную, проникновенную речь.
–
– уже тихонько всхлипнул несчастный и снова заскулил.
Сантели вздохнул, думая, что все на этой неделе получалось через паучиную задницу, не как у людей. И конечно нельзя сказать, что совсем уж убыток, но если посчитать все расходы, считай, что и не заработали ничего. И бригада ... и вообще... Хорошо хоть Кордуре не особо жалко. Неуч-студент, беглец из Королевств, прибился к бригаде, в общем, случайно и похоже столь же случайно ее покинет.
Бизо тем временем потряс кристалл, покидал его из ладони в ладонь, словно горячую репу. А что алхимик подумал - осталось никому неизвестно. Подумал же он о том, что все это было странно и похоже на сильное колдовство. Очень сильное, как в древних записях.
Да только всякий знает, что магии в мире уже лет двести как не осталось. То есть осталось, но ровно столько, что хватает на фокусы и слабенькое колдовство. А если бы она и вернулась...
Бизо еще раз попробовал вернуть к жизни кристалл или на худой конец наколдовать крошечный огонек. Камень остался мертвее мертвого, а огонь получился каким ему и положено быть, то есть слабеньким, едва-едва трут поджечь.
Алхимик недоуменно пожал плечами, старательно увязал кристалл в широкий пояс-кушак и заторопился вслед напарникам.
Глава II
'Riadag'
Было больно. Не сильно, а так, 'тянуще', как после хорошей (или даже неумеренной) тренировки, когда мышцы и связки хорошо нагружены, да так, что на следующий день обязательно о себе напомнят. Или как по ходу гриппа, когда ломота селится в суставах и стараешься не кашлять, потому что неприятная болевая волна расходится по всему телу.
– Ой, - сказала Елена.
Вернее хотела сказать, потому что из глотки вырвалось лишь хриплое сипение. Хотелось пить. Даже очень.
Она лежала навзничь, под спиной пружинило что-то мягкое, однако на матрас не похожее. И сырое, достаточно, чтобы куртка промокла. В правый глаз светило солнце, левый же ослеп. Лена моргнула. Засипела громче, потому что пересохшее горло упорно отказывалось пропускать через себя звуки. Запоздавшая судорога прошла по телу, голова качнулась, и левый глаз прозрел. Его просто накрыло листиком, который теперь слетел от толчка.
– О-о-ох...
– выдохнула девушка, садясь. Получилось неожиданно легко, однако ненадолго. От резкого движения в голове помутилось, перед глазами все потемнело, и Лена опрокинулась обратно. Мягкое и сырое шмякнуло по затылку. Мелькнула мысль, естественная и одновременно глупая - боже мой, что же теперь будет с прической...
Второй раз девушка садилась уже куда осторожнее, так что перемещение из горизонтального положения в частично вертикальное прошло спокойно. Ну как ... относительно спокойно. Потому что, рассуждая здраво, все было неправильно и ненормально.