Озарение

Гурвич Владимир Моисеевич

— Да, центровой. Меня зовут Валера.

— Дана.

— Дана? — удивился он. — У меня не было ни одной знакомой с таким именем.

— Теперь есть. Вы рады этому?

Валерий озадаченно взглянул на нее, и Дана поняла, что несколько поторопилась. Она не знает, насколько он быстр на баскетбольной площадке, но в отношениях с женщинами — явно не очень.

— Как ваша нога? — спросил он.

— Еще немножко болит, но скоро пройдет.

— Откуда вы знаете?

— Чувствую.

— Так нельзя к таким вещам относиться легкомысленно. Я знаю, что такое травмы, их приходиться

залечивать долго. Надо непременно, чтобы вашу ногу осмотрел врач. Хотите, попрошу?

— Что попросите? — не поняла Дана.

— Осмотреть ногу. Вон сидит наш врач, — показал Валерий на пожилого лысого мужчину.

— Не надо, — поспешно произнесла Дана. Она испугалась, что врач разоблачит ее обман. — Уже не болит. Валера, давай на ты, — предложила она.

— Конечно, — охотно согласился он.

— Расскажи мне о своей команде, — попросила она.

Они вышли вместе через два часа, когда закончилась вечеринка баскетболистов. Дане было не совсем ловко идти рядом с мужчиной, который был выше ее почти на две головы. На один его шаг ей приходилось делать два, чтобы не отставать. Это раздражало и утомляло ее. Но она старалась не поддаваться негативным чувствам, Дану больше занимал вопрос, что последует дальше?

Несмотря на свой гигантский рост, Дана уже поняла, что Валерий довольно нерешительный человек. И ей надо брать ход дальнейших событий в свои руки. На кону стоит слишком много, чтобы пускать все на самотек. Поэтому немного хитрости и коварства пойдет только на пользу.

И снова ей помог случай. Внезапно Валерий остановился. Дана задрала голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ты чего? — спросила она.

— Уже очень поздно, а мне ехать на другой конец города, — пояснил баскетболист. — Надо срочно вызывать такси.

У Даны екнуло внутри; если этот Гулливер сейчас уедет, все ее немалые усилия, затраченные этим вечером, пойдут прахом. Этого никак нельзя допустить.

— А зачем тебе ехать так далеко, — произнесла она.

— А что же делать?

— Переночуешь у меня, я живу тут совсем рядом.

— Я тебе буду мешать, — нерешительно произнес Валерий.

— Наоборот, мне будет веселей. Идем.

— Тебя в правду это не в тягость?

— Я уже сказала, чего повторять одно и то же.

— Ладно, идем, — согласился он.

В мастерской Валерий первым делом стал рассматривать картины.

— Это твои?

— Мои.

— Так ты художница?

— Художница. Тебе это не нравится?

— Что ты, просто я в этом ничего не понимаю.

— А зачем тебе понимать, я вот в баскетболе тоже ничего не смыслю. И не расстраиваюсь.

Эта мысль показалась ему занятной.

— В самом деле, каждому свое.

— Вот именно. — Этот бессмысленный диалог бесил Дану, он не позволял перейти к тому, ради чего она привела этого гиганта. Он что не понимает простых вещей: если девушка зазвала паря к себе, да еще ночью, то не для праздных разговоров. Или он недотепа?

— Мне надо ложиться спать, у меня же режим, — вдруг сказал Валерий.

Дана мысленно чертыхнулась и зареклась больше никогда не иметь дело со спортсменами.

— Сейчас постелю, — сказала она. — Только у меня одна кровать, нам придется спать

вместе.

— Но…

— Тебя это смущает? Ты что девственник? — Дана решила взять козла за рога.

— Нет, но…

— Ну и чего тогда волнуешься. Сходи лучше в ванную, соверши омовение.

Она проводила взглядом огромную фигуру, которая направилась в ванную комнату, и принялась стелить постель.

Она уже поняла, что инициатива должна исходить только от нее, иначе ничего не произойдет. Дана дождалась, когда Валерий лег в постель, при этом его ноги выпирали из-под одела, и примостилась рядом. Провела ладонью по его огромной груди, поцеловала в губы. И почувствовала сильное облегчение, когда он ответил.

Но это оказалось едва ли не единственной ее радостью.

То ли по причине своего роста, то ли из-за нехватки опыта, он оказался в постели не слишком проворным. Дане пришлось немало потрудиться, чтобы получить наслаждение. Но она быстро поняла, что никаких картинок ей не светит. К тому же его член по сравнению с остальными габаритами баскетболиста оказался совсем маленьким, и это вызывало у нее, как у художницы, неприятное ощущение, ее всегда обескураживало отсутствие гармонии.

Кое-как кончив, Дана отползла от баскетболиста на некоторое расстояние и закрыла глаза. Опять ничего не получилось, опять не тот мужчина. Но сейчас уже ничего не изменишь, остается только спать.

35

Утром Дана не без труда выпроводила ночного гостя. Но тот, несмотря на жесткий режим, не жаждал уходить, наоборот, ему хотелось повторить их секс. Валерий пытался подкатиться к ней, но Дану соитие с ним больше не интересовало. То, что она могла получить от него, ей было больше не нужно. В конце концов, до него дошло, что на этом все кончено, он погрустнел и вскоре ушел. Перед уходом он сделал последнюю попытку продлить их отношения и договориться о новой встрече. Но Дане настолько все это надоело, что она просто захлопнула перед его носом дверь. Затем бросилась на кровать и закрыла глаза. Ей хотелось избавиться от всех воспоминаний о сегодняшней ночи.

Дана решила, что во что бы то ни стало сегодня напишет картину, которую хочет получить от нее Гершович. Она заставила себя сесть за мольберт и просидела до обеда.

Это были мучительные часы. Она заставляла себя рисовать, но при этом сама не знала, что именно. Это была борьба даже не самой собой, а вообще неизвестно с кем или с чем. Творчество всегда увлекало ее, доставляло уйму приятных эмоций, но сейчас все обстояло наоборот. Она с ненавистью смотрела на холст, подавляя желание исполосовать его ножом.

К обеду картина была готова, Дана какое-то время угрюмо разглядывала то, что в прямом смысле родилось в тяжелых муках. Она никогда не отличалась особой критичностью к своему творчеству, но даже при всей к нему снисходительностью, ясно видела, что это настоящая лажа. Даже показывать Гершовичу не стоит, он никогда не возьмет эту мазню в свою галерею. Ничего близко похожего на то, что получилось у нее после секса с Юлием. Может, стоит все это уничтожить? Соблазн был велик, но Дана все же переборола его, это всегда успеется.