Озеро Черного Дракона

Вершинин Анатолий

— Это джунгли, господин майор.

— Боюсь, что мы приведем к озеру Черного Дракона не солдат, а людей, не могущих удержать в руках винтовки...

Чинь Данг виновато пожал плечамп:

— Я делаю все зависящее от меня, чтобы двигаться быстрее. Проводник уверяет, что скоро доберемся до Больших холмов, а там до озера рукой подать.

— Кстати, еще раз напоминаю вам, господин капитан, — Менье оглянулся, — чтобы с проводника не спускали глаз... Не очень-то я верю ему.

— Не беспокойтесь. Два моих солдата

днем и ночью находятся рядом с ним.

Кремень вместе с несколькими мыонгами шагал впереди отряда. Вооруженные кривыми мечами, они прорубали дорогу там, где джунгли выставили сплошную зеленую преграду. За ними гуськом двигались солдаты: две роты баодаевцев Чинь Данга и три взвода французов и марокканцев.

Среди французов был и лейтенант Лакруа. Он шел чуть впереди длинпого, как жердь, капитана Булье. Время от времени тот неторопливо вытягивал из заднего карма-па плоскую металлическую фляжку и делал из нее несколько глотков, после чего заметно оживлялся.

Огромные поваленные бурей деревья, растопырив почерневшие мертвые сучья, преграждали дорогу. С ветвей капала влага, под ногами хлюпала грязь. Все вокруг источало сырость и гнилые испарения. Уже после первых пяти — шести часов пути по лесу одежда на людях отсырела, как после сильного дождя.

— Зря не пользуетесь ромом! — бросил Булье. — Лучшее средство против сырости и тропической лихорадки. Сомневаетесь?

Усталый Лакруа не был склонен к беседе, поэтому отмалчивался. Но Булье становился все словоохотливее.

— Вы знаете, что мне обещал полковник Фуше в случае успеха операции? — подмигнул он Лакруа. — Недельный отпуск, чтобы развлечься в Ханое! Вы представляете себе, что зто значит? — И, смакуя каждое слово, Булье добавил: — В течение недели, клянусь небом, я не буду вылезать из ханойских ресторанов! Право, весь Донг-Тоа будет мне завидовать!

— Если останетесь живы... — заметил Лакруа.

Отряд остановился на отдых.

Отойдя чуть в сторону от тропы, офицеры пропустили мимо себя солдат. После них приблизились носильщики. Около трех десятков молодых, крепких мыонгов тащили на себе всю кладь отряда: боеприпасы, рис, консервы, медикаменты.

Сидя на стволе свалившегося дерева, Лакруа жадно курил и сквозь прищуренные глаза разглядывал их.

Нетрудно было видеть, что эти люди очень устали и с трудом переставляют ноги. Вот юноша-мыонг с потускневшими от напряжения глазами. Поклажа, которую он тащил на себе, весила, вероятно, не менее шестидесяти килограммов. Лицо молодого носильщика распухло, на лбу и щеках видны были пятна размазанной крови — следы прихлопнутых москитов. От обильно стекающего пота не спасала и грязная бечевка, обвязанная вокруг лба. Широко приоткрыв толстые губы, мыонг прерывисто и трудно дышал.

Почувствовав устремленные на него глаза чужеземца,

юноша ответил ему откровенно враждебным взглядом. Казалось, обладай его глаза силой раскаленного железа, они тут же испепелили бы француза.

Было уже далеко за полдень, когда отряд приблизился к неширокому, густо заросшему оврагу. Прежде чем спуститься в него, люди ненадолго остановились передохнуть.

Если бы кто-нибудь в эти минуты внимательно вгляделся в лицо проводника, он заметил бы в его глазах тревогу и настороженность.

Присев на корточки рядом с молодым мыонгом, вооруженным мечом-топором, он прикурил у него.

— Здесь! — коротко обронил Кремень.

— Чертов овраг? — спросил молодой мыонг.

Кремепь утвердительно наклонил голову и, бросив

взгляд в сторону солдат, быстро прошептал на родном языке:

— Пройди назад и скажи старшему носильщику, чтобы предупредил наших людей: пусть внимательнее смотрят на затесы и обходят кучи валежника.

— Ладно, скажу. А ты сам как, Кремень?

— Дожидайтесь меня у Большого ручья. Если до вечера не приду, уходите к озеру.

В Чертовом овраге было особенно мрачно и безмолвно. Тишину леса в этом месте не нарушали птичьи голоса, не слышно было стрекотания цикад, ни даже звона вездесущих москитов. Повсюду торчали черные, словно обугленные пни со свисающими с них мшистыми бородами, лежали полузатопленные в болоте деревья, покрытые плесенью. Дышать с каждым шагом становилось все труднее. Не хватало воздуха. Стоял густой запах гниющих растений и перепревшей листвы.

Кремень двигался в окружении солдат. Глаза его внимательно скользили по земле, по стволам деревьев в поисках знаков. А что, если сыну не удалось вовремя выбраться из окруженного солдатами селения и предупредить Мина? Что тогда? И Кремень тут же решил, что, если в Чертовом овраге их никто не встретит, он заведет отряд на Большое болото. Пусть-ка попробуют выбраться оттуда!

Вдруг Кремень приметил впереди невысокую кучу валежника с накрест уложенными поверх бамбуковыми стволами. Сердце его учащенно забилось: следы недавнего пребывания людей Беловолосого! Куча валежника маскировала петлю-ловушку.

Незаметно для других Кремень обошел это место. Весь в каком-то необычном напряжении, он шел, не оглядываясь, настороженно прислушиваясь к каждому шороху.

Шедшие вслед за проводником солдаты, сами того не подозревая, тоже обошли ловушку — один, другой, тре-tiiii солдат. Четвертый с автоматом в руке пошел прямо. Вот оп ступил па петлю ногой, потянул ее — и крик ужаса разорвал тишину леса.

Высвободившийся из узла бамбук резко выпрямился, подбросил вверх схваченного петлей солдата и с силой ударил его о широкий ствол стоящего рядом дерева. В следующее мгновение он уже безжизненно повис с размозженной головой.