Озеро наслаждений
Шрифт:
– Его нет! Кольцо пропало. Оно было в кармане, когда я танцевал с Элен Голд, я чувствовал футляр. А теперь оно пропало. Он польстился на кольцо? Сначала грабитель взял одно колье, а теперь пропало кольцо? Это не умещается в мозгу.
– Грабитель? Вы думаете, что грабитель – Элен Голд? Опомнитесь, Даниэль! Меня не волнует, если вы не богаты, Даниэль. Я выйду за вас, если хотите, только не лгите мне, никогда! Ожерелье краденое?
– Лгать вам? – Даниэль разразился смехом. Ах. Порция, моя любовь. Говорю вам, что
– Я понимаю и прощаю вас, – натянуто сказала Порция. – Все, что от вас требуется, это вернуть драгоценности. Все эти годы я жила с капитаном и научилась узнавать…
Ее голос сник. "Научилась узнавать движения вора", – чуть не сказала она, когда картина ее отца, наткнувшегося на Даниэля, всплыла в ее мозгу. Она еще слышала его жалобу, что он стареет, что его жизнь меняется. Он был не в силах сопротивляться еще одному случаю попытать удачу. Или это был очередной раз?
– Папа! – она вырвалась из руки Даниэля и побежала в танцевальный зал, сразу увидев Горация, танцующего с Египтянкой Принцессой, у которой было так много подбородков, что ей, видимо, не грозила потеря драгоценного ожерелья, которое он готов был похитить.
Даниэль, бросившийся вслед за Порцией, увидел ту же картину.
Приблизившись к отцу. Порция прошептала:
– Верни его, папа!
– Что вернуть?
– Кольцо, которое ты взял у Даниэля, мое обручальное кольцо.
– Ох, а откуда ты знаешь? Испуг Горация был не столько из-за того, что нужно отдать кольцо, сколько от сознания, что он попался. Когда Гораций ухмыльнулся и достал коробочку с кольцом, музыка кончилась, а Даниэль направился к ним через зал. Когда он не улыбался, его лицо было суровым. Старый плут забавлялся, чуть не испортив план, который они с Яном так тщательно разработали.
– Зачем, папа? – говорила Порция.
– Извини, дорогая. Я просто почувствовал жалость к себе. Вот я здесь теряю обеих моих дочерей. Привычная жизнь подошла к концу. Я просто не мог сопротивляться желанию удостовериться, что не потерял свое осязание. Я собирался вернуть его.
– Ох, папа! – Порция обняла Горация. – Мне так жаль, надеюсь, что смогу понять тебя.
Даниэль шел впереди, леди Эвелина следом.
– Гораций, боюсь, что я очень устала, – сказала Эвелина с тоской в голосе, – Ты проводишь меня в мою комнату?
Она положила руку на локоть Горация и склонилась к нему с нежной улыбкой.
– Конечно, Эви, – ответил Гораций.
– Дай ей кольцо, мальчик, пока ты не потерял его навсегда.
– Не рискуй этим, Гораций, – громко сказал Даниэль, пользуясь случаем привлечь внимание для своего плана поимки вора. – Все эти драгоценности, включая ожерелье, сегодня ночью будут положены в сейф отеля для сохранности.
Порция смотрела, как ее отец уходит из зала, увлеченный разговором с леди Эвелиной, потом
– А теперь можно вас на этот танец, дорогая?
Высокий, широкоплечий Даниэль все еще был одет в красную бархатную куртку, черные бриджи и сверкающие мягкие сапожки герцога. Его темные глаза словно испускали искры жара, осыпавшего Порцию, как звездная пыль с волшебной палочки Просперо.
Порция хотела отказаться, настоять на том, чтобы поговорить о его возмутительных планах. Однако магия ночи охватила ее. Даниэль мягко, но настойчиво надел кольцо с рубином на ее палец. Теперь она могла только кивнуть и подняла руки, чтобы обнять его сильную шею.
Даниэль плавно закружил ее по площадке. Она попыталась отстраниться, делая глубокий успокаивающий вздох. Не сейчас, думала она. Она знала силу его ласки. Но Даниэль предвидел ее движение и, прежде чем она могла взять себя в руки, он повернул ее и прижал в темноте к стене.
– Не надо, Даниэль… – прошептала она, безуспешно пытаясь уйти от давления его тела, держащего ее в плену у стены. – Почему ты говорил моему отцу о женитьбе на мне без моего согласия? Я одна буду это решать. Ты понял?
– Конечно, Порция.
Порция поняла, что ее сопротивление вызывало скорее противоположный эффект. Очевидное превосходство его мускулатуры делало беспомощным ее собственное тело.
– Пожалуйста, Даниэль. Вспомни, где мы находимся. Что, если нас увидят?
– Если нас увидят? Я сомневаюсь, что есть хоть дин человек в отеле, который не знает, что я хочу поцеловать тебя.
Он прижал ее сильнее.
Кровь Порции поднялась, словно ртуть в термометре, когда она вдруг почувствовала состояние Даниэля.
– Зачем ты делаешь это? Ты сводишь меня с ума. Я не могу думать, когда ты держишь меня, когда ты…
– А я не хочу, чтобы ты думала, и я не хочу: у мать. Я думаю, что однажды, побыв с тобой, смогу забыть тебя… но это невозможно. Где я ни буду, я хочу, чтобы ты была со мной. Я не могу спать, глядя на тропинку под этим окном общежития. Даже проклятое вино не может мне помочь!
– Ох, остановись, Даниэль. Пожалуйста, остановись! Я не хочу слышать это. Ты должен перестать целовать меня.
Но когда она говорила, ее дыхание учащалось, и она чувствовала, как ее тело предательски прижималось к нему.
Поблизости послышался взрыв смеха, и Даниэль дернулся, озираясь вокруг.
– Пошли!
Он взял ее за руки и отвел за угол здания.
– Куда ты ведешь меня?
– В одно место, где я могу это сделать.
И его губы тяжело прижались к ее, требуя ее с такой настойчивостью, что она не смогла бы сопротивляться, даже если бы хотела. Он заставил ее открыть губы, неистово, не давая вздохнуть.