Озеро света
Шрифт:
Фил навалился всем своим весом на металлическую дверь, но это было бесполезно, и он это знал. Он собрался с духом для нового порыва, когда услышал крик Гиннесса:
– Назад, Фил, назад! Он включит боковые дезинтеграторы!
Обезумевший от ярости молодой человек сразу увидел опасность и отпрыгнул в сторону – только для того, чтобы чуть не упасть на распростертое тело профессора. Торопливыми, дрожащими пальцами он развязал путы пары, и они с трудом поднялись на ноги, сведенные судорогой и окоченевшие. Тогда именно Фил предупредил их.
– Отойдите
Он схватил Сью за руку и бросился к ненадежной защите огромного камня далеко позади. Он сразу же заставил их лечь плашмя на землю.
Пока что сфера не шевелилась и не издавала ни звука, хотя они знали, что человек внутри нажимает на кнопки управления в лихорадочной спешке, чтобы покинуть пещеру. Но им не пришлось долго ждать. Послышалось шипение, стартовый кашель из ракетных труб под сферой. Они быстро ожили, и тускло мерцающий шар закачался в отверстии, в котором лежал. Затем обрушился водопад шума; разрушительный гром прокатился по гулкой пещере, когда ракеты взорвались в полную силу. Волна яркого оранжево-красного цвета выплеснулась из-под сферы, лизнула ее бока и, казалось, буквально толкнула огромный шар вверх, к дыре в потолке.
Его подъем был очень медленным. Набирая высоту, он выглядел – если не считать его скорости – как фантастический метеор, проносящийся сквозь ночь, поскольку оранжевое оперение, струившееся снизу, придавало шару ослепительный цвет. Светящийся шар, он шатался на полпути между землей и сводом, рывками полз вверх.
– Он не попадет в лунку! – крикнул Гиннесс.
Сверло поднялось не по идеально прямой линии; оно ударилось о край отверстия и неуверенно закачалось. Каждую секунду рев его ракет, усиленный эхом, нарастал в яростном крещендо; лица троих, кто наблюдал за происходящим, были окрашены в оранжевый цвет в зареве.
Сфера была слепа. Человек внутри мог судить о своем курсе только по ощущениям. Пока трое покинутых наблюдали, горячо надеясь, что Куэйд не сможет найти отверстие, левые бортовые ракеты выпустили копья огня, и они поняли, что он нашел способ маневрировать бурильщиком сбоку. Новое пламя соединилось с выхлопом главных труб в большой веерообразный хвост, такой яркий и пронизанный другими цветами, что их глаза не могли вынести этого зрелища, разве что сквозь слезы. Бурильщик дернулся вправо, но все еще не мог найти отверстие. Затем пламя на мгновение ослабло, и бурильщик опустился вниз, чтобы мгновение спустя снова подняться. Его подъем был таким трудным, что Фил крикнул профессору Гиннессу:
– Почему так медленно?
И изобретатель рассказал ему то, чего он не видел из-за невыносимого света.
– Включена только половина его ракет!
Однако на этот раз шар был нацелен правильно, и он с ревом влетел прямо в дыру. Тотчас же яростный звук выхлопа был приглушен, и через несколько секунд только огненное оперение, срывающееся с потолка, показывало, где находится машина. Затем все исчезло, и остался только шум.
Фил прыгнул вперед, намереваясь
– Еще нет! Он все еще может использовать дезинтеграторы!
Они ждали много минут, пока приглушенный звук выхлопа не превратился в гул. На лице профессора появилось озадаченное выражение, когда все трое, наконец, подошли и осмелились заглянуть в дыру. Далеко вверху всплеск оранжевого света осветил стены туннеля.
– Забавно! – пробормотал старик. – Он использует только половину ракет – около десяти. Я думал, он включит их все, когда заберется в дыру, но он этого не сделал. Либо они были повреждены при падении, либо Куэйд не считает нужным их использовать.
– Половины из них достаточно, – с горечью сказал Фил и обнял тихую девушку, стоявшую рядом с ним. Вместе, молчаливой маленькой группой, они наблюдали, как оранжевое пятнышко превратилось в булавочную головку; наблюдали, как оно колеблется, мерцает, становясь все меньше.... А потом все исчезло.
Исчез! Обратно на поверхность земли, в нормальный мир реальности. Всего в четырех милях над ними – достаточно небольшое расстояние на самой поверхности, – и все же это могло быть миллион миль, настолько они были отрезаны от него....
Одна и та же мысль была у них в голове, хотя никто из них не осмеливался высказать ее. Они думали о безмятежной пустыне, о прохладном ветре, о холмах и высоких горах, безмятежных в лунном свете. О тихом восходе зари, о первых лучах солнца, которые были так до боли прекрасны в пустыне. Солнце, которое они никогда больше не увидят, похороненные в безжизненном мире мрака в четырех милях от них.... И похоронены заживо – и проживут недолго....
Но на этом пути лежало безумие. Фил Холмс прогнал ужасные мысли из своего мозга и заставил себя улыбнуться.
– Ну, вот и все! – сказал он голосом, который должен был быть веселым.
Тусклая пещера насмешливо отозвалась на его слова. С исчезновением бурильщика – рукотворной машины, которая осмелилась нарушить уединение, не нарушаемое с тех пор, как земля впервые остыла, – огромная пещера, казалось, вернулась к своему ужасному первоначальному состоянию. Трое маленьких людей полностью осознали это. Они чувствовали ее почти как живое существо, широко раскинувшееся вокруг них, усиливающее на них свои неслыханные чары. Ее запах, заплесневелой земли и камней, по которым медленно стекала вода, заполнил их ноздри и каким-то образом усилил их страх.
Пока они осматривались, их глаза привыкли к тусклому, жутковатому, фосфоресцирующему освещению. Они видели, как маленькие червеобразные существа время от времени появлялись из крошечных отверстий между сталагмитами в неровном полу; и, пока Фил размышлял, сколько времени пройдет, прежде чем они будут вынуждены использовать их в пищу, странное животное размером с крота выскочило из темноты и прыгнуло на одного из них. Когда он ускользнул, держа во рту извивающуюся фигуру, Холмс с горечью пробормотал: