Ожерелье голубки

Ибн Хазм Абу Мухаммед Али

Они меня порицают за то, что вступил я на след его сапога, но если бы они знали, стал бы хулящий завистником. О жители земли, где не щедро облако, примите совет мой — будете сильны, хвалимы! Возьмите земли с того места, куда он ступил, и ручаюсь я, что отдалится от вас недород. Всякая земля, на которую падет нога его, — земля прекрасная, не скупая. Таков и поступок Самарянина [106] — явился глазом его прославленный след Джибриля, И сделал он тельца из этой земли, и раздался из него протяжный рев.

106

Самарянином (самирий)

назван в Коране (гл. XX, стихи 85 — 97) тот человек, который побудил евреев поклониться золотому тельцу. Спрошенный Моисеем, самарянин говорит, что он увидел то, чего не видели другие, — след посланника божьего. Легенда добавляет, что это был след копыт коня Джибриля — архангела Гавриила.

Я говорю еще:

Благословенна земля, в которой ты обитаешь, благословен тот, кто есть там, — поселилось в ней счастье! Ее камни — жемчужины, и тернии — ее розы; вода ее — мед, и песок ее — недд.

Один из видов неприхотливости — когда удовлетворяются посещением призрака во сне и приветствием видения; приходит это лишь от воспоминаний непокидающих, обетов неизменных и нескончаемых мыслей; и когда засыпают глаза и успокаиваются движения, прилетает призрак. Об этом я говорю:

Посетило видение юношу, чья любовь продлилась, хоть охраняли его сторожившие и оберегавшие. И провел я ночь веселый и радостный — услада видения сонного заставляет забыть сладость яви.

Я говорю еще:

Пришел призрак Нум к моему ложу, когда миновала часть ночи, и получила ночь власть, и распространился мрак. И знал я, что под землей любимая пребывает, но пришла она такой, какой знал я ее прежде, И стали мы снова такими, как были, и вернулось к нам время, каким мы знали его, а возвращенье более прекрасно.

Поэтами сказаны о посещении призрака слова диковинные, далеко бьющие, ими изобретенные, и каждый опережает другого, высказывая какую-либо мысль. Так, Абу Исхак ибн Сайяр ан-Наззам [107] , глава мутазилитов, считает причиною посещения призрака страх души перед соглядатаями, поставленными над прекрасным телом; Абу Теммам Хабиб ибн Аус ат-Таи считал причиной этого то, что соитие с призраком не вносит порчи в любовь, а соитие с подлинным созданием вносит в нее порчу; аль-Бухтури видел причину прихода призрака в том, что он освещается огнем страсти влюбленного, а ухода его — в опасении утонуть в слезах любящего. А я, не сравнивая своих стихов с их стихами — у них преимущество предшествования и первенства, и мы только подбираем, а они были жнецами, — но подражая им и идя по их ристалищу и следуя по пути, который они проложили и осветили, — скажу отрывок в стихах, где изъяснил я посещение призрака:

107

Об ан-Наззаме и мутазилитах уже говорилось выше.

Абу Теммам ат-Таи и аль-Бухтури — поэты IX в., составители антологий, носящих одинаковое название «Хамаса» (Доблесть); главное место в этих сборниках отведено стихотворениям, в которых воспеваются боевые подвиги.

Я ревную тебя ко взору моего глаза и боюсь, что растаешь ты от прикосновения моей руки. И отказываюсь я от встречи, этого опасаясь, и стремлюсь встретиться с тобой, когда сплю. И душа моя, когда сплю я, с тобою уединяется, — от членов сокрыта она и не видна им. Сближение с душой для тебя приятнее, чем сближение с телом, в тысячу раз.

В положении того, кто посещен во сне, различаются четыре разновидности. Первая из них — это влюбленный покинутый, огорчение которого продлилось, и затем увидел он в дремоте, что возлюбленная сблизилась с ним, и обрадовался этому и возвеселился. А потом проснулся он, и грустит, и печалится, поняв, что то, что было, — мечтания души и ее внушения,

Об этом я говорю:

При сиянии дня ты скупишься, а когда ночь опустилась, ты щедра. Ты считаешь, что солнце мне тебя заменяет, — далеко это! Неправедны такие твои поступки. Навестил меня твой далекий призрак, и

приходит он как друг, посетитель и сотрапезник. Но отказала ты мне в полном счастье и позволила только его понюхать. И подобен я людям преграды [108] , — не в раю дом мой и не страшусь я огня.

108

«Люди преграды» упоминаются в гл. VII Корана, стихи 44 и 46. Под этим названием Мухаммад разумел тех смертных, которые после страшного суда пребывают на возвышенности, находящейся между раем и адом, и, не имея доступа в рай, в то же время не подвергаются адским мукам.

Во-вторых, это влюбленный, близкий к любимой, но озабоченный случившейся переменой. И увидел он, задремав, что любимая его покидает, и огорчился из-за этого сильным огорчением, но затем пробудился он от сна, и понял, что это неправда и некое наваждение заботы.

В-третьих, это любящий, дом которого близок, и видит он во сне, что поразило его отдаленье, и озабочен этим и испуган, а затем пробуждается он, и исчезает то, что с ним было, и становится он снова радостным.

Об этом я скажу отрывок, где есть такие стихи:

Увидел я во сне, что ты отъезжаешь, и поднялись мы, чтобы проститься, и слезы льются, как дождь. Но покинул меня сон, и ты меня обнимаешь, и когда вижу я это, забота моя проходит. И снова я обнял тебя и сжал, как будто к тебе возвращаюсь я после разлуки и отдаления.

В-четвертых, — когда живет возлюбленный далеко и видит он, что приблизилось место посещения и жилища стали соседними, и веселится, и радуется, утратив печаль. А затем поднимается он после сна и видит, что это неправда, и возвращается к более сильной, чем прежде, заботе.

В одном из сказанных мною стихотворений я выставил причиною отхода ко сну желание, чтобы явился призрак. Я сказал:

Навестил призрак страстно влюбленного, — если б не ждал он посещения призрака, то не заснул бы. Не дивитесь, что прилетел он, когда ночь темна, — ведь свет призрака пугает мрак на земле.

Один из видов неприхотливости, когда довольствуется влюбленный тем, что смотрит на стены и видит ограды, которые окружают его возлюбленную. Мы видели людей с такими качествами, и говорил мне Абу-ль-Валид Ахмад ибн Мухаммад ибн Исхак аль-Хазин — да помилует его Аллах! — что один знатный человек рассказывал о себе подобное этому.

Неприхотливость проявляется и в том, что любящему приятно видеть тех, кто видел его возлюбленную, и дружить с ними, а также и с теми, кто прибыл из ее страны. Это бывает часто, и об этом я говорю:

Опустел он от обитателей, и похожи дома их на жилище адитов, за которыми последовали самудяне [109] .

К этой главе относятся и мои стихи, вот чем вызванные. Я гулял с несколькими моими друзьями, из людей образованных и благородных, в саду одного из наших приятелей. Мы походили немного, а затем желание посидеть привело нас к такому месту, что и о менее прекрасном только мечтают, и разлеглись мы в обширном саду, на широкой земле, где мог разгуляться взор и могла разойтись душа, и были мы среди бегущих ручьев, подобных серебряным кувшинам, и птиц, распевающих напевы, которые глумились над тем, что создали Мабад и аль-Гарид, и висящих плодов, смиренных перед руками и спускающихся к берущему, и осеняли нас облака, сквозь которые глядело на нас солнце, рисуя перед нами поля шахматной доски. И одежды были расшиты, и нежная вода показывала тебе истинный вкус жизни, и полноводные ручьи скользили, как туловища змей, и то поднималось журчанье их, то понижалось. И прекрасны были разноцветные цветы, качаемые благовонным ветром, и воздух был ровный, и сидели тут люди превосходные. И было все это в весенний день с робким солнцем, которое то скрывалось за нежными облаками и тонкими тучами, то появлялось, подобно смущенной невесте или стыдливой красавице, что показывается влюбленному из-за занавесок и потом скрывается за ними, боясь следящего глаза.

109

Ад и Самуд — племена, которые, согласно Корану, были истреблены Аллахом за то, что они не послушались пророков, к ним посланных.