Ожидание
Шрифт:
— А вдруг мы в лесу заблудились? — говорю я.
Алёше нечего возразить.
Мы в позапрошлое воскресенье заблудились как миленькие. За черникой ходили, недалеко. С нами дядя Гена пошёл. Но ему в самом черничном месте одна мысль пришла в голову. Он вернулся на дачу, чтоб на бумаге проверить, дельная это мысль или так, от жары. Мысль-то оказалась дельная, но мы заблудились.
Полный бидон черники набрали и повернули к дому. Вдруг — не знаем, куда идти. Лес всюду! Кочки. Колючие кусты. Елки такие тёмные. И мухоморы на ножках. Мы их сбиваем, а они опять стоят. Всюду. Шишки сверху падают, а белок
Всеволод красных ягод нарвал и хочет их съесть. Такие сочные ягоды! Ему понравились. Почему нас бабушка такими не кормит? Я посмотрела: это же волчьи ягоды! Они ядовитые. А Всеволод тянет в рот. Его не отговоришь. Как дам по руке! Ягоды разлетелись, а Всеволод лезет драться…
Мы уже наобум по этому лесу бредём.
Вдруг — дорога. Но она заброшенная — видно, что по этой дороге давно не ездят. На ней лужи стоят. Прямо на дороге маслята растут. У нас на участке тоже растут, подумаешь. Всё равно не знаем, куда по этой дороге идти. В какую сторону город? Где дача? Всеволод говорит: «Я супу хочу».
Алёша ему объясняет, что супу нет, мы заблудились. Может, вообще обеда не будет, никакой еды. Мы же в лесу!
А Всеволод сердится: «Хочу супу!»
Алёша говорит: «Вот черники пока поешь». И подставил ему бидон.
Всеволод сразу руки в бидон запустил. Можно подумать, что он этой черники ещё не наелся. Он же всё равно её в свой рот собирал! Облизывается.
Мы даже не заметили, а бидон уже пустой. Всю чернику съели! Неизвестно, будет ли обед. Хоть черники поесть.
Кто-то говорит: «Угостите рыбака!»
Это Нечаев, Никитин папа. Удочки несёт на плече. Шустрый какой! Он уже на озеро сбегал, порыбачил. И теперь спешит на обед. А тут мы сидим у дороги. Губы чёрные, и слёзы размазываем по щекам. Ему интересно, чего это мы размазываем?
«Мы заблудились», — сказали мы.
«В двух соснах-то?» — засмеялся Никитин папа.
Не знаю, где он сосны увидел. Тут ёлки, берёза есть, рябина, ольха. А сосен никаких нет. Ну ладно. Главное, он знает, куда идти. Мы же в двух шагах от посёлка! Ещё один поворот, потом горка — и уже дачи видно…
«Вы нас доведёте?» — говорю я.
«Придётся, — смеётся Никитин папа. — Как бы мне с вами самому не заблудиться!»
К счастью, не заблудился. Довёл нас до самой дачи.
Там удивились, что мы быстро пришли. Никто нас и не думал искать. Обед не готов. Бабушка ещё только борщ заправляет, а про второе даже не думала. Тётя Лера спокойно стирает. Дядя Гена всё ещё возится со своей мыслью: она очень дельная, стоит повозиться. А дядя Владик играет с дедушкой в шашки. Всё старается проиграть, но у него не выходит. Наш дедушка признаёт только шашки. А шахматы ему надоели: все кругом только и дуются в шахматы. Это не дача, а клуб.
Я бабушке по секрету сказала, что мы заблудились. Потом Серёжа ей рассказал по секрету. Потом ей это же самое сообщил Андрюша, под самым большим секретом. А Всеволод уже сказал громко, хоть мы его и предупреждали. Тогда бабушка говорит:
«Больно вы
А дедушка даже расстроился.
«И это мои родные внуки! — говорит. — Как может нормальный человек в живом лесу заблудиться?»
Так что можно и всем вместе заблудиться…
— А мне всё равно ничего не будет, — хвастается Марина. — Мне мама всё позволяет.
Расхвасталась!
Нам тоже, может, не будет. Что нам будет? Алёшу в угол уже не поставишь, он вырос. Всеволод в углу не станет стоять, он ещё маленький. Меня — не пробовали. Может, я бы стала, не знаю. Андрюшу вообще в угол ставить нельзя. Он сразу обои обдерёт или стенку проткнёт насквозь. У него всегда гвозди в кармане. Серёжа в любом углу найдёт паука, это уж обязательно. Посадит его в спичечный коробок и бабушку будет потом пугать. Она пауков больше всего на свете боится.
Ещё бабушка больше всего на свете боится мышей. Открыла кастрюлю, где хлеб, вдруг как заверещит. Крышку обратно бросила, отскочила, кричит: «Ардальон! Саша!» Мы сразу пришли. «Там, по-моему, мышь», — пальцем показывает на кастрюлю. А сама не подходит. Даже шёпотом говорит. Ардальон трётся об её ноги и поёт. Успокаивает. Но бабушка никак не успокаивается. Говорит: «Там в хлебе». Я крышку тихонько подвинула и смотрю. Мышка! На булке сидит. Такая хорошенькая! Глаза как капельки. Увидала меня и забегала. Бабушка говорит: «Пускай Ардальон поймает! Он же кот. — И пихает Ардальона к кастрюле: — Усю, Ардальон, усю!»
Не знаю, что за «усю». И Ардальон не знает: не хочет идти. Я говорю: «Ты её испугаешь!» А бабушка: «Я сама еле живая. Убирайте её немедленно куда хотите!» Я руку в кастрюлю сунула и там тихонько вожу. Но мне этот хлеб мешает! Всё попадается. А мышки как будто нет. Ардальон тоже подошёл, смотрит. Я говорю: «Только не вздумай хватать!» Он усы раздул и хвостом колотит по полу Понимает.
Я крышку как сдёрну, и мышка сразу выскочила. Прямо на Ардальона. Он от неожиданности подпрыгнул. Обратно сел и глазами водит как обалделый. А мышка под ним уже проскочила. Такая умная! Сразу дверь нашла. Мгновенно.
Бабушка в углу просто стонет: «Ох! — говорит. — Ох!» Потом Ардальона стала ругать, что он не кот. Какой же он кот? Такую мышь упустил! Он, наверное, ждёт, что бабушка будет его учить, как ловить мышей? Но этого Ардальон не дождётся! Скоро к нам со всего посёлка мыши сбегутся и вокруг Ардальона будут водить хоровод…
Ардальон мечется по террасе. Не знает, куда ему деваться, — так его бабушка застыдила. Даже начал чихать. Носом тычется в углы. Чихает. И снова тычется. «Поздно теперь чихать, — говорит бабушка. — И по углам нечего рыскать. Дырок там нет!» Дедушка все углы сам заделал. Так что мышиных нор у нас на даче нет. Эта мышь откуда-то от соседей пришла. Но если Ардальон и дальше так себя будет вести, то мы, конечно, дождёмся. Мыши прямо у нас под носом поселятся. «Я же ему не велела, — защищаю я. — Он меня послушал!» На руки Ардальона схватила и целую в нос. А он вырывается и чихает. Рвётся в свои углы. Так разволновался! «Тогда сама лови, раз он у тебя такой послушный, — говорит бабушка. — Я мышей больше всего на свете боюсь, учти!» — «Учту», — говорю я.