Ожившая сказка
Шрифт:
Она появилась на пороге, с раскрасневшимися щеками. На ней были чёрные легинсы и просторная толстовка, которые она всегда надевала, когда собиралась на долгую прогулку.
Если человек очень, очень болен, он не может ходить на прогулки, сказал я себе.
— Эдгар, — прошептала она, переводя взгляд с меня на стол со всеми этими страшными, жуткими бумажками. — Я не знала, как тебе сообщить.
— Сообщить что? — пробормотал я сквозь стиснутые зубы. Я хотел услышать эти слова. Я хотел услышать это от неё.
Она
Я поймал маму прежде, чем она упала на пол.
ОЛИВЕР
Здесь всё было слишком ярким. Деревья казались неоновыми; вересковые пустоши мерцали. A плоскость пейзажа сбивала с толку, чего я не замечал раньше. Я вечно врезался в углы и края, путаясь в окружавшем меня пространстве.
Однако хуже всего оказалась клаустрофобия. Я чувствовал себя заколоченным, окружённым со всех сторон. Словно стены давили на меня. Ну или, по крайней мере, страницы.
Этим утром я обошёл всю книгу целиком — дважды — и по-прежнему не мог успокоиться. Чулок трусил позади, потряхивая бубенцами на седле, от которых у меня жутко разболелась голова.
— Тебе обязательно носить все эти погремушки? — гаркнул я, оглядываясь.
— Кажется, кое-то встал не с того копыта, — проворчал Чулок.
— Кажется, кое-кто получит в лоб, — парировал я.
— Да ладно, Oли. Посмотри на это с другой стороны.
— O, давай, покажи мне её.
Чулок на секунду задумался.
— Орвилл сделал мне маску для гривы.
— Это ещё что за ерунда?
— Не знаю, — признался он. — Но она вроде как должна помочь избавиться от секущихся кончиков. — Чулок помедлил. — Уверен, если ты его любезно попросишь, он тебе сделает такую же.
— Да не нужна мне никакая маска.
Мне нужна Делайла.
— Можно тебя спросить? — поинтересовался Чулок. — Мы не виделись с тобой некоторое время. Я как-то… изменился? — Не услышав ответа, он моргнул, глядя на меня. — Стал больше? Меньше..? — Он умолк. — Я слышал, что иногда, когда ты перестаёшь проводить с кем-то время ежедневно, ты лучше замечаешь перемены… А ещё я ел исключительно крошку-морковку последний месяц.
— Ты чудесно выглядишь, Чулок, — произнёс я, даже не удостоив его взглядом. Он загарцевал вокруг меня.
— Я знал. Я точно знал, что этот способ сработает лучше слабительного. Представляешь, я прямо-таки чувствую прилив энергии.
Я по инерции перепрыгнул с края страницы на следующую.
— Мы направляемся куда-то конкретно? — спросил Чулок.
— Нет, — ответил я.
— Ну ладно, — он с радостным видом шёл рядом, отмахиваясь хвостом от бабочек. И вдруг, минуту спустя, снова поинтересовался: — Давай сыграем в какую-нибудь игру? В «Шпиона», например?
— Чулок, я не против твоей компании. Но сейчас я не настроен на разговоры.
Он остановился и посмотрел на меня.
— Понимаю. Кажется неправильным,
Воспоминание о Фрампе причинило такую же сильную боль, как и пару дней назад.
— Да, — ответил я дрогнувшим голосом. — И думаю, правильным не станет никогда.
Как и всё остальное.
Чулок покачал головой, так что грива заструилась шёлком.
— Тебе нужно отвлечься, Oли. Найти что-то, что поднимет тебе дух. Как вечеринка-сюрприз в твою честь! — Он вытаращил глаза и поджал губы. — Притворись, что ничего не слышал, ладно?
— Поэтому меня решил отвлечь ты? — слегка улыбнулся я.
— У всех остальных важные дела, — пожаловался конь. — Я попытался повесить стяги, но вместо этого запутался в них, так что капитану Крэббу пришлось освобождать меня при помощи сабли.
— Обещаю, что обязательно изображу удивление, — сказал я.
— Было бы здорово. Особенно когда они вручат тебе подарок и…
— Прекрати, — перебил я. — Просто… прекрати.
— Фух. Ещё бы чуть-чуть… — фыркнул Чулок.
— Так где будет проходить празднество?
— В замке, — сказал пони. — Через час.
Мы почти дошли до конца книжки; обратный путь до замка был так же далёк.
— Полагаю, нам пора выдвигаться, — я шагнул, но Чулок ткнулся в меня носом.
— Оли? — позвал он. — В память о старых временах?
Мне хотелось пройтись. Последние два дня я мог поддерживать своё существование здесь только благодаря тому, что изнурял себя до такого состояния, из-за которого ночью просто отключался, вместо того чтобы оплакивать потерянное. Но конь смотрел на меня с такой надеждой, что я вставил ногу в стремя и вскочил в седло. Чулок сорвался с места в галоп, и вскоре мир замелькал передо мной. Ветер трепал мои волосы, и я ощущал себя почти так же, как в тот момент, когда впервые прокатился на машине Делайлы. Если закрыть глаза, если не обращать внимания на свисавшие с неба буквы, я будто бы и не покидал тот мир.
Когда мы достигли замка, подъёмный мост опустился, и Чулок смог заехать во двор. Он остановился, ноздри его трепетали.
Над входом натянули около трёх десятков холстов Рапскуллио. На каждом была нарисована буква, так что вместе они составляли следующую надпись: Добро пожаловать домой, Оливер. Каменные арки украшали яркие стяги всех цветов радуги — за исключением oранжевого. Чулок проследил за моим взглядом.
— Вот в них я и запутался, — признался он.
В центр двора выкатили торт выше человеческого роста, украшенный фиалками — любимыми цветами Делайлы. A в каждом уголке притаился какой-нибудь герой истории. Все были в сборе — даже русалки, плававшие в поилке Чулка.
— Сюрприз! — закричали они хором.
Я украдкой посмотрел на пони и прижал руку к груди:
— Боже мой! — воскликнул я. — Вот так неожиданность! Как вам вообще удалось сохранить всё в тайне?!
Кажется, сейчас я переиграл, a если учесть, что aктёрство — моя работа, это говорит о многом.