Ожившая сказка
Шрифт:
— Эм…да? — отозвался я.
Она аккуратно подняла подол платья до самой талии, показывая голубые брюки, сшитые наподобие джинсов.
— Они чудесные, — восторженно отметила Серафима. — В них можно бегать, лазать и танцевать, да всё, что захочешь, и не нужно бояться, что запутаешься во всех этих юбках.
— O, понимаю, — широко улыбнулся я. — Всегда в них путаюсь.
— Что верно то верно, — согласилась она. — Я обменяла у Торопыги его одни ненужные брюки на корзинку
— Они тебе очень идут, — похвалил я.
Её глаза расширились.
— Ты же никому не скажешь, Oли? Пусть это будет нашей тайной.
Из всех здешних персонажей лишь Серафима знала не понаслышке, каково это — жить в мире, а не в книге. По иронии судьбы, единственный человек, с которым у меня не было ничего общего, теперь стал единственным человеком, с которым я мог по-настоящему общаться.
Полагаю, это значит быть друзьями.
— Ты когда-нибудь рыбачила? — полюбопытствовал я.
Сeрафима моргнула.
— Обычные принцессы этим не занимаются.
— Как хорошо, что ты принцесса необычная.
На губах Серафимы распустилась улыбка. Она посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую и бросила собачий поводок. Хамфри тут же начал носиться кругами по пляжу, облаивая чаек, а Серафима расстегнула юбку и осторожно положила её на песок. Оставшись в лифе и самодельных джинсах, она присела рядом. Я подцепил червяка.
— O-о! — воскликнула она. — Дай мне!
Я с немалой долей удивления наблюдал за тем, как принцесса насаживала червяка на крючок. Кто бы мог подумать, что Серафима была настолько кровожадной?
Принцесса встала, держа в руке удочку с извивавшемся на конце червяком.
— Что дальше? — спросила она.
Ответить я не успел: по пляжу пронёсся ветер и взметнул юбку в воздух подобно воздушному змею. На моих глазах она прицепилась к талии Серафимы и, обернувшись вокруг неё, застегнулась.
— Как странно, — только и успел произнести я, прежде чем меня выдернуло с пляжа и швырнуло по страницам. Фразы, слова хлестали меня по лицу; наконец я тяжело приземлился на паркет тронного зала замка.
Я так уже давно играл эту историю и поначалу не понял, что происходит.
С какого это перепугу Делайла начала с начала? Почему просто не встретиться со мной на сорок третьей странице, как и всегда?
На первой странице меня нет. Там только история моего рождения. Так что пока я жду своей сцены — той, в которой наш злодей Рапскуллио убеждает меня найти его пропавшую дочь, томящуюся в башне, — то обычно провожу время с Фрампом.
Но это уже было невозможно.
Хамфри заскулил и заметался по странице.
— В чём дело? В чём дело? Конец света наступает. Мы все умрём. Стойте! Я знаю. Я прогрызу стену. Это поможет.
— Успокойся, — сказал я ему. — Гром не гремит, просто пришёл Читатель. Сядь рядом и веди себя как собака.
— Ну… не знаю. Я раньше
— Поверь мне. У тебя получится.
Я слышал, как персонажи произносили свой текст на предыдущей странице, и знал, что скоро мой выход. Рапскуллио без труда скользнул на нашу страницу, и когда я уже было открыл рот, намереваясь спросить Делайлу, какого дракона она делает, он едва заметно покачал головой. Подняв глаза, я увидел, что Читателем была вовсе не Делайла.
А её мать.
Эта история давно уже не репетировалась. Но мы профессионалы своего дела. Я почувствовал, как слова машинально выскользнули из моих уст:
— Кого спасти? — нахмурился я.
Я бросил осторожный взгляд на миссис Макфи и увидел, что её глаза расширились после того, как она рассмотрела моё лицо. Господи. Она узнает меня, узнает, что я парень Делайлы.
Мне потребовалось приложить много усилий и повернуть свою голову вопреки воле иллюстрации таким образом, чтобы женщина видела моё лицо в профиль, а не анфас.
— Что же в этой книге такого, без чего ты не можешь жить, Делайла? — пробормотала миссис Макфи рассеянно. Она дочитала страницу и перелистнула следующую.
Я вдруг оказался рядом с королевой Морин, объясняя причину своего путешествия ради спасения принцессы. Губы королевы дрожали, когда я говорил; я видел страх на её лице: она словно бы прощалась со своим настоящим сыном. Игра удалась ей лучше, чем когда-либо, впрочем, как и всем остальным. Радость переполняла их от того, что впервые за несколько месяцев их читали.
Но только не меня.
Я вновь переживал свой кошмар.
Всё то время, пока я мчался через Зачарованный Лес, обманывал фей, тонул в океане, одурачивал троллей, чтобы обеспечить себе безопасный проход, я скрывал своё лицо от Читателя. На сорок третьей странице, карабкаясь по скале, я почувствовал, как мышцы дрожали от напряжения.
После того как Рапскуллио запер меня в темнице, моё лицо скрылось в тени, и это принесло мне некоторое облегчение.
Наконец меня притащили на пляж Долго и Счастливо. Хамфри пытался проглотить кольца, висевшие у него на ошейнике. Русалки махали нам, качаясь на волнах; тролли поддерживали шесты свадебного навеса, вокруг которых феи обернули ленты. И Серафима, как обычно, в моих объятиях, в своём серебристом свадебном платье.
И в джинсах под ним.
Чем ближе миссис Макфи подходила к финалу сказки, тем более неизбежным становился момент поцелуя с Серафимой.
Я вспомнил о Делайле, целовавшей Эдгара.
Подобно ей я только и думал о том, насколько Серафима отличалась по росту, телосложению, да просто по всему. Что она — не Делайла.
Но мои губы не отрывались от губ Серафимы, скреплённые и-жили-они-долго-и-счастливо, вплоть до того момента, как книга закрылась.
Все персонажи вокруг зааплодировали.