Оживший камень
Шрифт:
— А господин пойдет на выступление мастера Ракиты? — поинтересовалась девушка, отдавая мне стаканчик с тремя шариками сливочного лакомства.
— А вы считаете, что стоит? — я решил поддержать разговор, за беседой с милашкой было приятнее скрасить ожидание.
— Ох, ну как иначе! — она округлила глаза. — Это же сам Ракита! Неужели вы о нём не слышали?
Я помотал головой. В памяти ничего подобного не всплывало. Кроме того, что магия иллюзии считалась исключительно женской, просто потому что в подавляющем большинстве
А тут мужчина-иллюзионист, да еще и великий. Чудо.
Я к морокам, как они назывались раньше, относился с уважением. Был в свите царя один такой специалист. И отнюдь не для увеселения правителя. Как-то раз я видел его работу при допросе преступника, так даже мне не по себе стало.
Сходить, что ли, посмотреть на что способен этот?
— В том году мастер такое представление устроил, — увлеченно продолжила мороженщица. — Ой что было! Вся столица на ушах стояла. Баронесса Грюйер после этого спешно отбыла к себе, в Бургундию свою. Пока слухи до великой княгини-то не дошли…
Я первый раз слышал обо всех этих людях, но понимающе кивал. Девушка понизила голос и наклонилась ко мне, опираясь на ящик с мороженым. Поэтому вид из декольте открылся весьма привлекательный.
— Говорят, его вызвали на дуэль сразу четверо благородных. Одновременно, представляете?
— И чем закончилось? — вот это мне стало любопытно на самом деле.
— Один погиб, двое на дальние границы уехали, а последний попал в заведение для умалишенных, — она перешла на зловещий шепот. — Больше никто не рискнул. А потом мастер пропал на всю зиму.
Интересный персонаж какой. Пожалуй, действительно стоит сходить на шоу и присмотреться. Хороший мастер морока мне бы пригодился.
— И как же его зовут по-настоящему? — я улыбнулся девушке, отчего та зарумянилась и нагнулась ещё ближе.
— Все гадают, господин. Слухи ходят… — мороженщица огляделась, хотя незамеченным на таком открытом пространстве к нам никто не мог бы подойти. — Говорят, что не магия то вовсе, а обычные фокусы. А мастер Ракита никто иной, как исчезнувший пару лет назад молодой граф Вознесенский.
Я чуть не поперхнулся, но виду не показал. Кроме удивленного, причем вполне искренне.
— Да-да, верно вам говорю. А молодые благородные ставки делают на это. Хотят на выступлении сорвать с него маску-то!
— Как вы, однако, хорошо осведомлены, милейшая, — восхитился я.
— Марфа я, господин, — румянец её стал ещё обширнее, и она умело захлопала густыми ресницами. — Так тут излюбленное место встреч господ. На меня никто и внимания не обращает, где я, а где они…
— Совершенно зря, — заверил я Марфу и положил свою руку поверх её. — Не представляю, как можно вас не заметить.
Переборщил немного, мороженщица бросила такой плотоядный взгляд на павильон,
Девушку я поблагодарил и не без сожаления удалился. У меня было важное дело и в первую очередь нужно было заняться им. В конце концов я Прохору пообещал простой люд не трогать.
Отогнав мысли о том, что бы я сделал с мороженым и его хозяйкой, я вернулся на небольшую площадь, где расходились в стороны дорожки.
Там, в северо-западной части, стояла статуя «Мореплавание».
Я встал перед обнаженной женщиной, держащей в одной руке компас, а в другой морскую карту и улыбнулся.
Знатное путешествие было!
Мы тогда отправились в Италию, в мастерскую к скульптору. Пьетро был талантливым магом земли, специализирующимся на камне. Особой породе камня, позволяющей выдерживать сразу несколько сил. Находка для артефактора.
И натурщицу я помнил, ох и хороша была…
Сколько же мы выпили тогда молодого вина. И как душевно гуляли с Пьетро. Мне пришлось изрядно постараться, чтобы он не делал свои скульптуры слишком уж искусными. Чтобы не подумали украсть.
Ведь статуи этого итальянского мастера, как и другие, стали одними из важнейших артефактов для будущей столицы. И никто не должен был об этом знать.
Никто не знал и о том, что компас в руке прекрасной девы — отдельный артефакт.
И именно его я хотел забрать. Безделушка, по сути, но стоимость такой игрушки могла закрыть часть финансовых дыр. И на саму статую это никак не повлияет.
— Ну что, дорогая Сильвия, простишь меня за небольшой вандализм? — вежливо спросил я образ той, которая спустя века смотрел куда-то вдаль.
На голову статуи спикировал голубь, устроился поудобнее, наклонил голову и уставился на меня. Я согнал его, махнув рукой, и огляделся.
Никого, приступаем к хулиганству.
Потом, когда доведу магию земли до подходящего ранга, всё отреставрирую, будет даже лучше.
Я забрался на пьедестал, приобняв Сильвию за талию, и взялся свободной рукой за компас. Камень мгновенно потеплел, по мраморной руке пошла трещина и эта часть начала осыпаться крошкой, которая тут же таяла в воздухе.
Пока она не добралась до тела, я дернул артефакт на себя и отпрыгнул.
В моей руке лежал вполне себе настоящий компас, немного потускневший и с царапиной на стекле. А статуя лишилась одной руки.
Где-то на соседней аллее прозвучали голоса и смех, так что я поспешил скрыться с места преступления, ещё раз мысленно извинившись.
Словно заправский разбойник, шел на выход я неторопливо и со скучающим видом. Галантно кивал встречным мужчинам и улыбался девушкам. Даже самый параноидальный служивый не заподозрил бы в элегантном молодом человеке преступника.