Ожоги
Шрифт:
За полчаса мы прошли шесть кварталов. Шли медленно, крепко сцепив пальцы. То и дело останавливались, чтобы поцеловаться, и остановки эти становились все более длительными. Когда подошли к дому, я заговорила шепотом: уж очень не хотелось видеть сейчас мистера Контрераса или банкира Винни. Робин стоял сзади, обнимая меня за талию, а я рылась в сумочке, искала ключи.
Громко хлопнула дверца подъехавшей к дому машины. Мы посторонились, услышав за собой шаги. Фары были направлены прямо на нас.
— Это ты, Вики? Извини, что вмешиваюсь
Голос был мне знаком почти так же, как голос собственного отца. Он принадлежал лейтенанту Роберту Мэллори, начальнику отдела расследования тяжких преступлений Центрального полицейского управления Чикаго. В темноте не было видно, но я почувствовала, что покраснела — ведь неловко, когда старый друг отца застает тебя в чьих-то объятиях.
— Боб, я польщена. Два с половиной миллиона душ в городе, не говоря уже о семи внуках, и все-таки в минуты бессонницы ты идешь ко мне.
Мой сарказм не возымел действия.
— Попрощайся со своим приятелем, Вики, пожелай ему спокойной ночи — ты поедешь с нами.
Робин сделал попытку вмешаться — я схватила его за руку.
— Не смей, иначе окажешься за решеткой вместе с ворами и педерастами. Это полицейский лейтенант. Бобби, это Робин Бессинджер из страховой компании «Аякс»; Робин, это Бобби Мэллори, гроза и слава города Чикаго.
В свете прожекторов обычно багровое лицо Бобби выглядело серым, почти мертвенным. Глубокие морщины, которых я раньше не замечала, прорезали лицо. Да ему же скоро шестьдесят. Да-да, меня уже пригласили на празднество, которое должно состояться в октябре, но я как-то не связывала это с его возрастом. А ведь Бобби стареет. При этой простой мысли мне стало совсем неуютно, и я спросила громче, чем хотела:
— И куда же мы едем, Бобби? А главное — зачем?
Я видела, как он борется с желанием схватить меня и затащить в машину. Мало кто знает, что вправе не следовать за полицейским, пока он не предъявит ордера на арест. Впрочем, немногие отважились бы сопротивляться полицейскому, если бы и знали. Даже такие в общем-то честные служаки, как Бобби, считают это само собой разумеющимся. Но граждане, подобные мне, стараются привести их в чувство.
— Скажи своему дружку — пусть прогуляется.
Я поняла, что надо смириться и тогда дальше Бобби будет играть по правилам. Не очень большой компромисс, но все же. Подумав, я нехотя попросила Робина покинуть поле битвы. Он согласился с условием, что я позвоню ему, как только все кончится; но не ушел, а, отойдя на некоторое расстояние, остановился и стал наблюдать. Я была тронута.
— Он ушел, Бобби. Так о чем ты хотел поговорить?
Бобби нахмурился и поджал губы — обычный признак неудовольствия.
— На одном из строительных участков нашли труп молодой женщины, сторож нашел, около девяти тридцати. А на ней оказалось кое-что… одна вещь, которая позволяет связать ее с тобой.
Перед моими глазами предстала тетка, мертвецки
— Элина?! — спросила я с дурацким видом.
— Элина? — тупо переспросил Бобби. — Какая еще Элина? Ах, сестра Тони. Да нет, это не Элина, если только она не помолодела лет на пятьдесят и не выкрасила кожу.
Не сразу до меня дошло, что он скорее всего говорит о Сериз. Она, конечно, не единственная молодая негритянка, которую я знаю в этом городе, но… мертвая, на строительном участке…
— И кто же эта женщина? — спросила я.
— А вот это мы и собираемся у тебя узнать.
— И что же вы такое нашли?
Бобби раздраженно поджал губы, ему совсем не хотелось отвечать на мои вопросы — от старых привычек так просто не избавишься. В ту минуту, когда он, казалось, готов был ответить, дверь подъезда распахнулась и в ночи появился банкир Винни.
— Ну все, Варшавски! Больше ты меня среди ночи не разбудишь, уж я постараюсь. На сей раз я вызвал полицию. Пусть твои дружки не думают, что им все тут позволено — светить фарами прямо людям в окна, орать во все горло. Больше этого не будет.
Он даже переоделся ради такого случая, сменил пижаму на джинсы и белую рубашку, аккуратно причесал волосы. Может, даже вымыл их и высушил, прежде чем набрать 911?
— Это прекрасно, Винни, что ты позвонил в полицию. Они будут просто счастливы, и все жители квартала — тоже, когда полицейский патруль со своими мигалками заявится сюда.
— Ты что, полицию вызвал, сынок? — спросил Бобби.
Банкир воинственно вздернул подбородок.
— Да, вызвал. Они прибудут с минуты на минуту. Если вы сутенер этой дамочки, смывайтесь, пока не поздно.
Бобби старался говорить ровным тоном, не теряя самообладания:
— Куда конкретно ты звонил, сынок, в окружное отделение или в центральное?
— Я вам не сынок! Не думайте, что меня можно купить, — вскипел Винни.
Бобби обернулся ко мне:
— А что, Вики, ты уже пыталась его купить?
Он снова повернулся к Винни и показал ему значок.
— Я понимаю, мисс Варшавски — не самая тихая соседка на свете. Сейчас я ее заберу. Но мне нужно знать, кому вы звонили, чтобы отменить вызов — не хочу тратить понапрасну городские деньги и гонять людей только из-за того, что у вас нелады с соседями. У каждого полным-полно своей работы.
Винни поджал губы — уж очень ему не хотелось сдаваться.
— 911, — нехотя пробормотал он в конце концов и добавил с вызывающим видом: — А ее давно пора забрать.
Бобби отвернулся от него и крикнул:
— Фери!
Из машины вышел Майкл. Господи, да он наверняка видел, как я тут обнималась с Робином! Как раз то, что нужно, чтобы роман превратился в фарс.
— Этот вот парнишка вызвал 911, ему не понравилось, что мы громко разговариваем. Отмени-ка вызов и выключи фары. Человек не может уснуть.