Озомена
Шрифт:
«Столица штата Гонгола».
Это вопрос с подковыркой, но Озомена довольно улыбается. Вопросы подобного рода – отличный повод продемонстрировать свою эрудицию. Недаром после молитвы на школьной линейке ученики каждый день перечисляли вслух названия всех тридцати штатов и их столиц. Поэтому Озомена знает, что штат Гонгола перестал существовать в прошлом году [39] . Дрожащей от волнения рукой она записывает ответ: «Штата Гонгола более не существует на политической карте Нигерии». Она специально употребляет такую цветистую фразу, чтобы показать
39
Штат Гонгола просуществовал с 1976 по 1991 г.
Вопросы по математике заставляют ее сконцентрироваться в полную силу. Первые две задачки простые, а на следующих она застряла. Озомена задумчиво щелкает костяшками пальцев, варианты решений роятся в голове, как всполошенные мухи. Девочка отрывает голову от работы и осматривается. Вот складная грифельная доска, рядом – периодическая таблица Менделеева, на длинной подставке сбоку стоит какой-то лабораторный аппарат. По стенам развешаны химические формулы и правила, в которых она пока не разбирается. В полумраке комнаты окна сияют белыми яркими квадратами. Озомена осиливает еще пару задачек, медленно выводя решение.
Она шевелит носом, почувствовав рядом запах вареных яиц, и прямо над головой раздается голос:
– Ты так лихо писала, что остановилась-то? – Озомена поворачивает голову. Это та самая девочка, что грызла колпачок ручки. У нее короткие волосы, уложенные розовым маслом и зачесанные назад. Рубашка оверсайз и джинсы. Девочка тыкает обгрызенным ногтем в исписанную страницу и авторитетно заявляет:
– Вот тут у тебя неправильно.
Закрыв лист рукой и стараясь подражать своей строгой маме, Озомена отвечает:
– Нельзя вставать со своего места и разговаривать.
– И тут тоже неправильно, и тут, – продолжает девочка, вытягивая шею и вчитываясь в писанину Озомены. – Ты что, не сечешь в математике? Могу помочь.
– Нет уж, спасибо. – Озомена опасливо глядит на дверь и сопит, опасаясь неприятностей. – Не мешай, мне нужно закончить работу.
Девочка молча пожимает плечами, но не уходит.
– А я уже закончила.
Сзади гремит по бетонному полу отодвигаемый стул, Озомена оборачивается. Неужели эта девчонка с часами сейчас наябедничает на нее? Она вытирает пот под носом, твердо вознамерившись игнорировать назойливую «помощницу». Выпрямившись, как и положено старательной ученице, она продолжает решать пример, пытаясь вспомнить формулы, но от сомнений почерк становится неуверенным.
– А меня Обиагели зовут, – говорит девочка в клетчатой рубашке. – Я слышала, как учитель назвал твою фамилию – Нвокеке. А как твое имя?
Озомена сердито откашливается. Ей так и хочется сказать: «Отвали и сядь на свое место», – но она молча наклоняется над партой, загораживая свою работу.
– Это у тебя ответы неправильные, Обиагели, – слышится за спиной мягкий голос.
Обиагели возмущенно возвращается на место и начинает спорить со второй девочкой. Озомена нервно поводит плечами, наконец не выдерживает и поворачивается к девочкам.
– Вообще-то у нас тут экзамен! – шипит она. – Вы что, неприятностей захотели? – Ее просто возмущает такое наплевательское
Девочка смотрит на часы и говорит Озомене:
– У тебя еще есть время, расслабься.
– Да, но я еще не все доделала, – огрызается Озомена.
– Меня зовут Ифенкили Персифона Озонду, или просто Нкили, – говорит девочка. Подойдя к Озомене, она всматривается в ее каракули. – Обиагели права, этот пример ты решила неправильно.
С левой стороны снова возникает Обиагели.
– Можете представить себе такое имечко? – говорит она. – Персефона – это же как телефон. И почему Ифенкили? Можно подумать, что ты красавица.
– Конечно, красавица, – говорит Нкили, берет у Озомены ручку и начинает вписывать решение прямо в ее работе. – Вот так нужно, чтобы сошлись обе части уравнения. – Озомена и глазом не успела моргнуть, как Нкили все переделала своим почерком. Озомена с сомнением глядит на решение.
– Нет, нас не так учили, – с отчаяньем в голосе произносит она, но Нкили не обращает на нее внимания: высунув язычок, она продолжает вписывать свой ход решения. У нее длинный прямой носик, и от ее дыхания край страницы трепещет, словно крыло бабочки.
– Нет, погоди, стоп. – Озомена пытается отобрать ручку.
– Не веришь – посмотри у меня, а я пока закончу у тебя, – говорит Нкили и кидает перед Озоменой свою сделанную работу.
– Но ведь все сразу поймут, что это не я писала! – возражает Озомена. Она уже злится и сопит как паровоз. – Не трогай мою работу. – А потом взгляд ее падает на страницы Нкили, и она понимает, что из двадцати упражнений по английскому у нее правильно сделаны только шесть.
– У тебя в английском куча ошибок.
– Ну так исправь, пока я тебе помогаю, – говорит Нкили, не отрываясь от своего занятия.
– А что там с общими вопросами? – спрашивает Обиагели. – Эй, дай-ка глянуть, что она там написала. По ним она вроде не сомневалась.
– Я могу тебе продиктовать, – предлагает Озомена, уже смирившись с ситуацией. Сердце бухает в груди – вдруг их застукают за списыванием?
Заметив волнение Озомены, Нкили говорит:
– Ладно, все, давайте по местам.
– Но я оттуда не услышу, – ноет Обиагели.
– Ну все, хватит. – Озомена забирает свои странички, прижав их к столу ладошкой. Вздохнув, она исправляет ошибки в ответах Нкили, возвращает ей ее работу, та бегло просматривает правки.
– Интересно, я наберу достаточное количество баллов? – спрашивает она.
Обиагели отрывает руку Озомены, чтобы подглядеть какое-то упражнение, бормочет под нос «ой, точно» и что-то исправляет у себя.
Озомена убирает в папку математические упражнения, наводит порядок на парте и встает. У нее еще есть время, чтобы все переписать начисто, перечеркивания чужим почерком приводят ее в ужас. Что же она натворила? Но если попросить чистую бумагу, возникнут вопросы, а она не может выдавать девочек. И потом, Нкили вроде не сомневается в своих правках. Так стоит ли рисковать, если хочешь попасть в эту школу-пансион? Во всяком случае, упражнения по английскому и вопросы на общий кругозор она написала сама. Пока Озомена стоит, преисполненная сомнений, дверь открывается, впустив в комнату поток жаркого воздуха.