Пацаны, не стреляйте друг в друга

Колычев Владимир Григорьевич

– А сестру его не разыгрывали? – как бы невзначай спросила Агата.

– Его сестру?! – опешил Кирилл.

– Да.

– Ты откуда про нее знаешь?

– Разведка донесла.

– Какая, к черту, разведка?

– А чего ты так разволновался? – уязвила его Агата.

– Да нет, просто интересно, кто сказал...

– Как ее зовут?

– Не важно... Я ее в глаза даже не видел... Только на фото...

– Но ведь видел. Красивая?

– Да. Но с тобой не сравнить.

– Кто

лучше, я или она?

– Конечно, ты, – сказал он и смущенно отвел в сторону взгляд.

– Врешь... Говорят, ты на остров с ней собирался?

– Кто говорит? Отец мой сказал?

– Может, и отец.

– А ты что, правда его любишь?

– Это наследственное. Мама его любит. И я... должна любить...

– Но ведь и я сын своего отца.

– Значит, ты должен любить меня, – задорно улыбнулась Агата.

– А ты? – немного подумав, выдавил из себя Кирилл.

– Я люблю. Очень люблю... Как же я могу не любить себя, любимую?.. Себя люблю. А ты что подумал?

Кирилл замолчал, обиженно поджав губы.

– Ты что, дуешься на меня? Хочешь, я скажу, что люблю тебя?

– Не хочу.

– Не хочешь, чтобы я тебя любила?

– Я не хочу с тобой разговаривать...

– Обиделся... Ладно, давай не будем больше...

Агата не договорила. Лязгнув, открылась дверь. В образовавшийся проем просунулась физиономия парня, который коварно разыграл ее вчера. Она уже знала, как его зовут. Игорь. Со вчерашнего дня ее самое нелюбимое имя. После Виктора. Николаевича.

Она догадывалась, куда ее ведут. И не ошиблась. В небольшой светлой комнате на втором этаже Агату ждал Лосев. Он сидел за столом, спиной к забранному решеткой окну. На губах играет яркая обезоруживающая улыбка. Играет, резвится. А взгляд остановившийся, как будто неживой. Смотрит на нее, но как будто не видит.

– И что все это значит? – спросила она.

– А то, что я хочу твоего счастья, девочка моя.

– Может, и девочка. Но не ваша... Зачем вы меня сюда привезли?

– Чтобы заняться твоим воспитанием.

– Моим воспитанием? Вы спятили?

– Нет. Твои папа и мама неправильно тебя воспитывали. Они не научили тебя с любовью относиться к своим соседям... Ты должна была любить меня, бегать за мной, домогаться.

– У вас не все дома. Ни папы, ни мамы. Сам невоспитанный, еще меня воспитывать собирается... Да кто ты такой?

– Твой любимый сосед.

– Психушка по тебе плачет.

– Не груби мне, девочка, не надо, – нахмурился Лосев.

– А то что, в прорубь меня столкнете? Как Максютова?

– Кто тебе такое сказал? – удивленно повел он бровью.

– Не важно.

– Кирилл сказал... Неправду он тебе сказал. Потому что ложный вывод сделал. Дядю Пашу Максютова твой

папа Антон Грецкий утопил. Да, столкнул его в прорубь. Ловись, говорит, рыбка большая и маленькая. Он вылезти хотел, а папа твой его столкнул. Собственными глазами видел.

– Врешь ты все! – окончательно перешла на «ты» Агата.

– И тетю Аллу твой папа застрелил. У него же во дворе гильзу нашли...

– Это ты ее подбросил... И гранату тоже ты! И Лешу Полунина тоже ты!

– Какая глупость! У меня алиби, моя дорогая... Твой папа гранату кинул... Маленький Тоша гранату нашел, больше в деревне никто не живет...

– Не складно. И не точно. Живет деревня.

– Пока живет... Но тебя с Кириллом там уже нет... И папы твоего не будет. И мамы...

Взгляд Лосева как будто ожил. Наполнился безумной злобой. И лицо исказил гримаса исступленной ярости. Агате стало страшно. И за себя, и за родителей.

– И Панфилова не будет... Пусть только сунется сюда! – зловеще ухмыльнулся Лосев.

– Чего вы от меня хотите? – пугливо спросила она.

– Послушания. Покорности. И любви... Ты мне давно нравишься, девочка. Если хочешь знать, я даже с женой своей развелся. Ради тебя.

– Когда вы успели?

– Успел... Я всегда и везде успеваю... Может, потому так все быстро заканчивается? Не торопись, а то успеешь. Я торопился. И успел. И кончается все...

Взгляд его как будто остекленел. Лосев мысленно ушел в себя, глубоко-глубоко. Наконец очнулся. Слегка удивленно глянул на Агату. Как будто не мог понять, как она здесь оказалась.

– На чем я остановился? – спросил он.

– На том, что мне уже домой пора, – соврала Агата.

– Ты уже дома. Здесь твой дом. Я буду тебе и за папу. И за маму. И за любимого мужа, – плотоядно улыбнулся он.

– Рано мне замуж, – не чувствуя под собой ног от панического волнения, сказала она.

– Может, и рано. Но я на тебе женюсь. Что, я зря с женой своей развелся?

– Но я не хочу.

– Захочешь. Поймешь, как сильно я тебя люблю, и захочешь... Неволить я тебя не буду.

– Тогда отпустите меня.

– Какая ты хитрая... Не буду я тебя неволить. Дам тебе свободу выбора. Как в сказке, из трех женихов выберешь одного.

– Из кого – из трех?

– Три кандидатуры. Первая – я, вторая – я, третья – тоже я. Можешь сделать выбор прямо сейчас.

– Так нечестно.

– Нечестность – понятие относительное. Сегодня не хочешь, завтра жить без меня не сможешь... Неволить я тебя не буду...

– Это я уже слышала.

– Жить будешь здесь. На размышление три дня. По истечении которых ты скажешь мне «да». Уверен, что ты согласишься... Ты же не хочешь, чтобы твоя мама умерла?..