Пацаны в городе. Война казанских улиц
Шрифт:
«…В общей сложности я прослужил шесть лет. Четыре года сверхсрочником. А из армии ушел в звании старлея. Два ордена и четыре медали.
После армии я восемь лет вкалывал за гроши на заводе. Женился, но жена вскоре не выдержала полунищей совместной жизни и ушла. Я даже время от времени к бутылочке с мужиками стал прикладываться, что раньше за мной не замечалось. Форму былую спортивную совсем растерял. В общем, цели дальнейшего существования тогда не видел. Но все изменилось в 92 году. Тогда как раз развелось всяких коммерческих структур, словно грибов после дождя. Появилось множество людей с огромными деньгами в карманах. Такими деньгами, какие мне сроду не снились. И я пришел к Лабику. Это мой бывший одноклассник, а сегодня – криминальный авторитет.
Поначалу был простым «бойцом». Затем, через пять месяцев, стал у Лабика «бригадиром». Подавляющее большинство из числа моих подчиненных – тупые, конечно, ребята. Зато есть сила и дисциплина. Кстати, слухи о баснословных заработках «братвы» очень сильно преувеличены. В зависимости от обстоятельств мой рядовой боец имеет в месяц где-то около полутора «лимонов». А ведь надо учитывать еще и огромный риск. Моя прямая обязанность – операции по ликвидации и разборки. За прошедший год мы потеряли из своей «команды» двоих. Это, конечно, считай, что повезло…»
А в 1998 году в Красноярске прошел неординарный для России судебный процесс: на скамью подсудимых удалось посадить десять членов банды убийц, которых возглавлял авторитет по кличке Татарин. В конечном счете сам Татарин избежал наказания – следствию за три года так и не удалось набрать на него достаточное количество улик. Но десять осужденных – это уже был необыкновенный для российского правосудия успех.
Профиль преступной группы – заказные убийства. За короткий срок команда, состоящая в основном из бывших спортсменов, совершила десять «заказняков» – в том числе был устранен лидер долгопрудненской группировки в Москве Мустафа, местный красноярский положенец Терех, а также авторитеты преступного мира в Минусинске – Войтенко и Наумов. Остальные – крупные местные предприниматели и… случайные прохожие: киллеры работали грязно.
Тереха, кстати, убил Марат Габидуллин – бывший офицер-десантник, награжденный в свое время орденом «За личное мужество», проявленное в операции по задержанию… опасного преступника. Уволившись из рядов, десантник оказался без денег и без квартиры. Единственный, кто помог ему в этой ситуации, был Татарин, но за все в этой жизни надо платить. Суд учел награду и приговорил 30-летнего бывшего офицера только к трем годам лишения свободы…
«8-й микрорайон». Мне тут понравилась сама идея – «восьмерка» подана как песочные часы, что выглядит, на мой взгляд, оригинально и стильно.
«Махач» для чемпионов
Группа легкоатлетов из клуба «Стрела» двигалась на выход в переднюю дверь 23-го автобуса – возвращались со стадиона на летнюю загородную базу лагеря «Молодая Гвардия». Замыкающим в этом потоке шел известный метатель молота по фамилии Мендельсон. «А где ваш билет?» – спрашивает водитель. Мендельсон оголяет бицепс и медленно подносит огромный кулак к лицу: «Вот мой билет!»
Поначалу ЗОЖ был официальной идеологией группировок. Жители Казани в начале 80-х с удивлением взирали на подростков, которые бежали куда-то вдаль, чуть ли не в армейском строю, когда все нормальные люди шли на работу. То там, то тут открывались «качалки» – залы атлетической гимнастики: под них переделывали подвалы домов. Некоторые из этих полуподпольных качалок сохранились до наших дней – еще шесть лет назад я заходил в подвал на улице Павлюхина и застал там ту же обстановку 80-х: гири, штанги и древние тренажеры стояли рядом с трубами отопления, громадными вентилями водопровода, от которых шел пар во все стороны – от влажности и жары дышать в зале было практически невозможно, но желающих заниматься было немало. Некоторые фитнес-залы Казани и до сих пор выглядят как «качалки» из 80-х – сын много лет посещал тренажерный зал в «Униксе», в самом центре города, но и там за много лет, похоже, ничего не менялось – старые
Классическая казанская подвальная «качалка» времен 80–90-х: эта, на Павлюхина, уже закрыта, но многие подвалы тех лет до сих пор собирают любителей спортивного «железа»…
По той же схеме открывались и секции бокса – тренерами становились подчас освободившиеся из тюрьмы зэки. Атмосферу одной из подобных секций описал казанский журналист Игорь Дурманов еще в 1984 году: «Подвал был своеобразным «бойцовским клубом», в члены которого принимался отнюдь не каждый, только тот, кто уверенно чувствует себя в драке и регулярно ходит на них… Самой колоритной фигурой подвала был его неофициальный «хозяин», он же тренер – безногий Ильгизар. Ног лишился еще в 11 лет, но спортсменом был прекрасным. Ильгизар делал ставку прежде всего на изучение приемов бокса: «Учитесь ставить удар, и вы станете «королями» улицы!» – неустанно повторял он. И ребята ставили удар, чтобы потом где-нибудь в глухой подворотне сбить с ног чужака, осмелившегося пройти не по «своей» улице. Наиболее удачливые шли на «гоп-стоп» – в день зарплаты подкарауливали подвыпивших мужичков…»
Школы карате открывались в те годы так же повсеместно, пока не попали под запрет – это опять-таки просто загнало карате в подполье. Тренеры брали за обучение немалые по тем временам деньги – любой риск должен быть оправдан.
Футбольные клубы, раскиданные по всем районам города, превратились в естественную «вотчину» группировок – неудивительно, что многие матчи превращались в настоящие побоища. Тут уж было не до футбола. В 1983 году мы с друзьями играли на первенстве города в составе юношеского «Локомотива» из Юдино – в домашнем матче с «Синтезом» игру пришлось прервать более чем на полчаса, пока не закончилась драка. Десятки местных гопников выскочили на поле, чтобы «поддержать своих».
Но и внутри самих команд было неспокойно: драки вспыхивали то там, то тут. Если ты не «мотался» за район, попасть в основной состав команды было практически невозможно. На поле тебя полностью игнорировали. В 13 лет я записался в юношескую команду «Стрелы» – прошел с командой всю зимнюю и летнюю подготовки, а провел на поле… не более двух часов за сезон. Зато драться приходилось почти каждый день (в основном отбиваться!) – мне дали прозвище Музыкант, но не за артистический стиль игры, а за то, что я посещал музыкалку, что вообще было стремно и не «по понятиям».
Через три года мне удалась маленькая месть – вместе со своими друзьями-легкоатлетами мы переиграли эту «команду гопников» в так называемом «финале сезона» на кубок лагеря «Молодая Гвардия», и победный мяч повезло забить именно мне. Озадаченные этим, мои вчерашние «товарищи по команде» заорали: «Да это же Музыкант!»
Впрочем, даже в легкоатлетических клубах Казани участников группировок было немало – в 1981 году на соревнованиях в Дзержинске я жил в одном гостиничном номере с парнем, который в любую свободную минуту… отрабатывал удар то с левой, то с правой. Вплоть до того, что просто бил по стенам или беспрерывно отжимался на кулаках. А при этом он был просто… бегуном на длинные дистанции. Некоторых пацанов забирали в милицию прямо с тренировок – многие, отсидев, возвращались на стадион, но многие и не возвращались…
В спортклубе «Стрела» при парке Петрова, где мы занимались с братом (я всего один год, а брат почти девять лет), главным авторитетом был, конечно, Николай Иванович Волков – патриарх и подвижник республиканской легкой атлетики, настоящая тренерская легенда Казани. Но помогали ему в клубе нередко и те, чья спортивная слава перемежалась с криминальной – один известный спринтер, который почему-то сменил фамилию в начале 80-х, работал рубщиком мяса на Московском рынке. Говорили, если он не выживет в Нью-Йорке без копейки в кармане, то жить в Нью-Йорке действительно невозможно. В конечном счете он сделал загадочную и стремительную карьеру в столице – был даже советником муфтия, активно занимался политикой, баллотировался на выборах, а в последнее время сосредоточился на решении вопросов татарской диаспоры в Москве.