Падай, я ловлю

Семакова Татьяна

Трава и листья причудливо отражают ультрафиолетовые лучи, я просто пялюсь на них, как завороженная, пока мужчина топчутся вокруг пятачка света, старательно вглядываясь.

– Он стоял примерно вот так, – позирует Зотов у окна, быстро потеряв интерес к траве. – Если попали не прямо в яблочко, на земле ничего не будет. К тому же этот деятель, что прибирался, мог окатить тут все водой из шланга.

– Верно, – кивает Родион и возвращается в дом, а через пару минут выходит и начинает исследовать уже редкие ели. – Кажется, что-то есть, –

отпускает ветку, идет до самого забора, рассматривает его и удовлетворенно выключает фонарь. – Бинго.

– Итого мы узнали, что какой-то мудак палил в окно, – кривляется Даня.

– Нет, мы узнали, что мудак попал, – отражает Туманов самодовольно. – Я нашел пулю и на ней следы крови. Но вряд ли оставили одну, а забрали другого, так что наш детектив ушел сам. Вопрос – куда? И еще один. Если ты проезжал мимо и видел машину, а пока ставил свою, ее не стало, какого хуя не слышал два выстрела? Ночь, деревня, звук хорошо разносится и никакой глушитель не поможет.

– У меня была включена музыка, – недовольно отвечает Даниил. – На полную.

– А теперь визуализируем, – ехидничает Туманов. – В доме разборки, девушку наверняка допрашивают. Детектив палит через окно, может даже что-то слышит. И тут катит какой-то дебил с музычкой и почти уверен открытым окном. Тот, кто был с Кристиной, бросает взгляд в окно и в этот момент замечает детектива. Стреляет сначала по нему, потом убивает девушку и бросается в погоню. Один или с кем-то, пока неважно.

Даня прикрывает глаза, а я иду к нему, бросив злобный взгляд на Туманова.

– Ты не мог знать, – говорю тихо и ласково.

Глажу по руке и всеми силами пытаюсь выдернуть из глубокой депрессии, в которую он стремительно скатывается. Из состояния, в котором люди идут на опрометчивые поступки, опасные как для них самих, так и для окружения.

– Нет, он права, – отзывается глухо. – Я подставил и Кристину, и сыщика. Надо поискать хотя бы его машину, он наверняка рванул к ней. Куда он мог ее поставить? Мне пришлось ехать до самой речки, тут негде спрятать. Луга, дома и огороды.

– Сколько ехал? – уточняет Туманов хмуро.

– Минуты три, не больше. И я на своей, так что…

– Метров пятьсот, – прыскает Зотов.

– Триста, – делает свою ставку Туманов, уже со вполне миролюбивой улыбкой и выигрывает, судя по тому, что Даня тыкает в него пальцем. – Не добежал бы. Скорее укрылся поблизости.

– Да где тут? – Зотов расставляет руки в стороны и проворачивается вокруг своей оси.

– Там, – встреваю робко, показывая на соседний дом через неширокую проселочную дорогу. – Даже если успели заметить, как он рванул к соседям, не рискнули соваться, – мужчины молча смотрят на меня, ожидая продолжения, а я опускаю глаза и закутываюсь в плед, от смущения договаривая маловразумительно: – Деревня же. Выстрелы слышно, ты сам сказал… а в обойме явно меньше патрон, чем жителей. Поэтому и уехали так быстро. Вот…

– А если еще и заорал погромче, – воодушевляется Зотов

и притягивает к себе за плечи, смачно целуя в голову. – А ты говорил, тупая.

– Временами, – басит Туманов, приглядываясь ко мне.

– Я тоже не сразу допер, – хлопает его по плечу Даня, выражая сочувствие.

– Одна только поправка, Сашуля, – Зотов делает шаг в сторону забора, продолжая обнимать меня. – Думаю, сначала некто все же разрядил обойму. А когда деревня начала оживать, уже драпанул. Стопудово решил, что кто-то из местных за симпотной девкой по окнам палит.

– Дождей не было, – поддерживает Туманов, снова включая фонарик. – Допустим, детектив успел добежать до забора. Срезал, с калиткой решил не возиться. Так что бежал примерно так… – сворачивает с тропинки, оглядывается на дом и идет в сторону забора, выхватывая светом фонарика пятачки земли.

У самого забора останавливается, идет немного вдоль, а мы обходим участок за забором и присоединяемся к нему.

– Вот! – останавливает его Даня и приседает. – Похоже на кровь. Брызгами.

– Достали, когда перелезал, – соглашается Туманов и ловко перемахивает через забор. – Пошли будить соседей. Саш, ты самая безобидная с виду, постучишь.

Мужчины – врассыпную, я – к двери.

Стучу, через минуту еще раз, пока не вижу, как шевелится штора у окна рядом.

– Здравствуйте! – говорю довольно громко. – Я Саша Колосова, Ивана Сергеевича ищу!

– Ну а хули фантазировать, – бормочет Зотов из-под лестницы.

– Он следил за мной, – шиплю себе под ноги. – Если тут и в сознании, подумает, что с Даней. Ну, что свои.

– Или что с тобой тот мудозвон, что грохнул твою подружку.

– Блин, – брякаю и морщусь.

– А имя кто сообщил? – хмыкает Даня. – Нормик. Молодец, солнце. Ждем.

– Тачка его в сарае. Точно тут, – сообщает вдруг Туманов и гремит на всю округу: – Сова! Открывай! Медведь пришел, – последнее добавляет бормотанием и чешет бровь, а я начинаю сдавленно смеяться и в этот момент открывается дверь.

– Здравствуйте, – передо мной стоит женщина лет пятидесяти и кутается в шаль поверх ночной сорочки. Черные с небольшой проседью волосы заплетены в тугую, слегка растрепавшуюся косу, стройная, высокая, с большими глазами. Выглядит не сонной, а уставшей: щеки впали, под глазами синяки, большие голубые глаза смотрят с тревогой. – Все? – спрашивает женщина, а я киваю:

– Четверо.

– Проходите, – она отступает, давая дорогу. – Иван в комнате. У него жар, лихорадит. А я оставить не могу, чтобы до города за лекарствами доехать, и послать кого боюсь, чтобы не узнали, что он тут, – делится со мной переживаниями, провожая.

– У меня есть, – суечусь и достаю из сумки то, что не допила сама. – Тут и антибиотик, лишним не будет, держите.

– Слава Богу, – с облегчением выдыхает женщина. – Смотреть на него душа с телом расстается. Очнется, скажет, что в порядке и снова проваливается.