Падающая звезда

Грин Кейт

Если письма придут домой или в офис любого, кому она дорога, ей передадут их нераспечатанными. Она закодировала их, поставив на каждом конверте печатными буквами слово: ГОТОВА. По мере того, как письма будут возвращаться к ней, она вычислит поклонника.

Если тот человек увидит одно из этих писем в своей почте, он поймет, что это не его послание. Даже не его почерк. Но конверты будут такими же. Несомненно, в нем пробудится любопытство. Он откроет письмо. И не сможет воспротивиться искушению, согласится встретиться с ней.

Она дождется

ответа, а потом уедет в отдаленное место, например, в Таосскую хижину, назначив свидание. Харм и Куинтана помогут ей устроить ловушку. Она будет ждать с револьвером наготове. Возможно, они проведут в хижину телефон и услышат голос этого человека. Можно установить скрытые камеры и записать встречу на видеопленку. Она назовет его по имени. Она втянет его в беседу. Она добьется от него признаний. Потом появится полиция. А если что-нибудь пойдет не так…

Ния лизнула последний конверт. В конце записной книжки у нее была страничка с марками. Она аккуратно приклеила марки на письма.

Если что-то пойдет не так, она застрелит его. У нее не будет другого выхода. Самооборона.

Пока она поживет несколько дней у матери. За это время письма прибудут к адресатам. Хотя бы те, что адресованы на место съемок. Она убедит Харма быть с ней и сопровождать в Санта-Фе.

Возвращаясь в Санта-Монику, Ния остановилась на углу и опустила письма в почтовый ящик.

Глава 22

Харм проехал через горы. Над Лос-Анджелесом навис желтый туман. Контора Салли Беард располагалась на Ла-Чинега, к югу от бульвара Санта Моники. Он миновал бесконечные торговые ряды, магазины восточных ковров и заведения со стриптизом. Вывеска конторы Салли располагалась над медицинской клиникой, по соседству с магазином, торгующим тропической рыбой.

Он поставил машину, перешел улицу, поднялся на второй этаж. Дверь была открыта. Салли разговаривала по телефону. Заметив Харма, она приветственно подняла руку, попрощалась в трубку и радостно улыбнулась:

– Харм Боланд! Итак, мы оба на свободных хлебах? И что ты думаешь? Не идиоты ли мы, отказавшись от государственной пенсии?

Салли была приятной полной женщиной лет пятидесяти, в полинявших джинсах и ярко-розовой футболке. Открытое улыбающееся лицо. Пышные каштановые волосы. Ему всегда было приятно работать с ней.

– Что у нас есть? – спросила она. – Давай поглядим, – она вытащила один из образцов почерка и положила его рядом с открыткой. – Ты говоришь, что адрес был написан на открытке несколько лет назад? Внешне образцы выглядят непохоже. Но, по моему мнению, они определенно написаны одним и тем же человеком.

Салли протянула ему записку Мирины Джакобс.

– Видишь, черточка у «Т» одна и та же. Почерк на открытке размашистый и быстрый, писалось в спешке. Записи на сценарии сделаны довольно мелкими буквами – это может означать высшую степень концентрации внимания. Но перечеркивание «Т» одинаково, есть и другие характерные

признаки.

Харм собрал листы, поблагодарил:

– Спасибо, Салли!

– Надеюсь, это тебе поможет?

– Без сомнений.

– Это не моя специальность, но точечная матрица компьютера похожа на принтер Эпсона, – добавила она. – Мне приходится совершенствоваться в наш компьютерный век.

Харм попросил разрешения Салли воспользоваться ее ксероксом, чтобы снять копии с письма Робин. Он обещал вернуть оригинал ее матери. Салли дала ему конверт с маркой и пообещала отправить письмо в понедельник.

Он еще раз поблагодарил ее и направился к машине. Несколько минут сидел в нагретой машине, потом опустил стекло, взглянул на часы, мысленно распределяя остаток дня. Ему надо подыскать место для ночлега. Может, просто остановиться в гостинице возле аэропорта? Он хотел заехать к Джону Санду, но решил подождать часов до шести. Обычно люди бывают дома в субботу вечером, перед тем, как пройтись куда-либо. Ему захотелось встретиться с Дьердь. Он достал ее визитную карточку, на которой стоял домашний адрес Файн. Венеция Бич. В Венеции есть неплохая гостиница. Старый знакомый район. Недалеко расположен квартал, где он жил, когда был женат. Никки тогда исполнилось года полтора. Харм катал его в голубой прогулочной коляске.

Он вышел из машины, снова пересек улицу, поднялся по лестнице, извинился и спросил Салли Беард, можно ли воспользоваться ее телефоном. Автоответчик Дьердь Файн принял вызов. Но не успел Харм надиктовать свое послание, как Дьердь перехватила трубку.

– Боланд! Мне надо поговорить с вами. Где вы?

– Здесь, в городе.

– Невероятно. Не могу поверить в то, что случилось. Не могу понять, отчего повела себя настолько глупо. Зачем я уехала оттуда? Джакобс вышвырнул меня. Завтра я возвращаюсь в Нью-Мексико. Но сейчас вы в городе, значит, мой день складывается удачно.

Когда мы сможем поговорить? Между прочим, ваше прикрытие не сработало. Конечно, я-то знала с самого начала, что вы не тот, за кого себя выдаете. Ну, этот вздор насчет профессора.

– Как вы узнали? Я думал, что играл довольно неплохо.

– Хоув. В университете Миннесоты кинофакультета нет.

– Ясно. Но идея была не моей.

– Послушайте, может быть, мы пообедаем вечером? Сейчас у меня интервью, не могли бы мы встретиться, скажем, часов в восемь?

– Договорились, – согласился он.

– В кафе «Роз»? Это по соседству с моим домом.

– В восемь, в кафе «Роз», – подтвердил Харм. – У вас, надеюсь, интервью не с Нией Уайтт?

– Я думала она в «Бетти Форд».

– Это наживка, которую Сюзанна скормила прессе. Ния в бегах. Вот почему я здесь. Мне нужен адрес ее матери. Вы, кажется, говорили, что брали недавно у нее интервью?

– Да, но Ния ни за что не пойдет туда и через миллион лет.

– Я просто хочу задать Кэрол Уайтт несколько вопросов. Вы можете мне помочь?