Падающая звезда
Шрифт:
– Я замерзла, – сказала Ния. – Мне надо переодеться.
Леонард поднялся вслед за ней по лестнице. На площадке он потерся о ее спину знакомым ей жестом.
«И ушедшим в прошлое навсегда», – подумала Ния.
Дверь в квартиру была приоткрыта. Ния толкнула ее внутрь.
– Спасибо за сохранение в тайне моего пристанища, мама.
Кэрол Уайтт вышла из кухни.
– Ты сделал предложение? – спросила она Леонарда.
– Да, мэм.
– Что я тебе говорила, Ния? Все, что нужно было этому человеку – хороший адвокат и новая жена. Леонард, я скажу
– Мама, ты – сумасшедшая, – сказала Ния. – Ты сумасшедшая. Вы оба – сумасшедшие.
Войдя в комнату, она почувствовала себя совершенно разбитой, не могла никак унять дрожь. Ния слышала, как смеялись в гостиной Кэрол и Леонард. Голос матери сейчас такой, каким она говорила только с мужчинами. И. этот смех. Вот где я научилась перевоплощаться. Полностью погружаться в образ.
Глядя в зеркало, она отвела ладонью волосы, дрожа в сыром полотенце. Снова стала набирать номер телефона Харма, мысленно молясь, чтобы он оказался дома.
«Безумие, безумие, – думала она, – настоящая паутина».
Включился автоответчик Харма, и Ния оставила третье послание, рискнув дать номер телефона матери.
– Пожалуйста, Харм, позвони. Пожалуйста…
Стоя возле бюро и прислушиваясь к голосам в гостиной, Ния почувствовала, как дрогнуло в груди, разлилось по телу возбуждение, похожее на удар электрического тока. Что-то знакомое было в разговоре Леонарда и Кэрол. Ния была ошеломлена тем, как много сохранила ее память.
Они сидели на цветном диване, в подсветке включенного телевизора. Сильный запах французских духов проникал даже в спальню. Она снова была в Париже. Ей пятнадцать лет. Леонард пришел на обед. Ния сидит молча, впитывает каждое его слово. Ее мать пьет. Проигрывает на стереоустановке записи Эллингтона. Очаровывает молодого режиссера. Которого, впрочем, не очень-то и нужно очаровывать.
Он просто должен выдержать бесконечную болтовню Кэрол и ее прерывистый смех. Он должен производить на нее приятное впечатление, чтобы получить возможность доступа к Нии. Ей пятнадцать лет! Ее длинные шелковистые волосы распущены по обнаженным плечам. Ей было всего пятнадцать лет, когда он сделал ее женщиной. Ему было тридцать. Они оба знали, что поступают дурно. Но все это произошло не просто с согласия матери, а с ее негласного поощрения.
«Возьми ее. Возьми ее, но обрати внимание на меня».
– Удовольствие, полученное за другого, детка, – сказала ей Кэрол. В этих словах была смесь гордости за дочь и ненависти к ней. Ненависти за ее красоту, за ее талант, ее успех, за ее связь с Леонардом. Да, она всегда ненавидела ее – своего более совершенного двойника. Но зависела от нее, нуждалась в ней и управляла ей по своему усмотрению. Ния оживила ее мечту об успехе.
В дверь постучали. В спальню заглянула Кэрол. Губы ее были накрашены яркой помадой.
– Детка, ты веришь, что он приехал? – выдохнула она. – Такая любовь бывает один раз в жизни, Ния. Это – любовь на всю жизнь.
Ния посмотрела мимо матери через освещенный коридор в гостиную, где стоял Леонард. Они встретились взглядами. Никакого следа улыбки. Одно откровенное желание ее, И тревога. Вдруг все переиграется, и он останется ни с чем. Он не мог, не оставил бы Мирину, если бы не считал, что Ния должна принадлежать ему, только ему. Она понимала его. Но не могла ничего предложить, даже надежды.
– Дорогая, я ухожу. Ложись спать, не дожидайся меня, – Кэрол протиснулась мимо бюро, уронила бумаги на пол. Наклонилась, подобрала. – Извини, иногда я такая неловкая, неуклюжая. Письма от поклонника? – спросила она, имея в виду голубые конверты. – Я ухожу, ухожу, – и она закрыла дверь спальни.
Ния подняла письмо, последнее, полученное на ранчо. Его она пока еще не отдала Харму. Когда она посмотрела снова на дверь, Леонард стоял, прислонившись к косяку. Ния увидела, что его трясет. При ярком освещении глаза казались усталыми. Она протянула ему письмо.
– Это ты написал?
Леонард перевернул страничку. Посмотрел на адрес, словно был не уверен – писал ли он такое письмо. Тонкая бумага дрожала у него в руке.
– Что это?
– Письмо от кого-то, кто любит меня. Кто пытается меня убить.
– Ния, все это ерунда. Тебе вообще незачем читать такую дурь. Особенно то, что присылают тебе поклонники.
– Леонард, это ты хочешь меня убить?
Он разорвал лист пополам, шагнул к ней.
– Я получаю письма в течение трех лет. С тех самых пор, как мы с тобой расстались. Сначала это были просто любовные письма. Сейчас они безумны, как, например, это письмо.
– Если бы мне хотелось сказать тебе о своей любви, я пришел бы и сказал: «Ния, я люблю тебя».
– Ты не понимаешь, нет? – Ния закричала на него. – Ты не веришь мне? Ты не принимаешь меня в расчет. Я для тебя – не живое существо!
– Не знаю, о чем ты говоришь. Я пришел сюда и прошу тебя выйти за меня замуж. Ты думаешь, я хочу убить тебя? Ты – центр всей моей жизни, Ния.
– И Мирина. И Робин. И Тэсс.
– Я покончил с прошлым. Я же сказал тебе. Теперь я вижу, куда идти. Твое сердце разделилось. Твоя жизнь разделилась. Я виноват перед тобой. Я приехал, чтобы исправить все разрушенное мной. Разлуки не вынесет ни один из нас.
Она плакала. Она ненавидела его. Она покончила с ним давным-давно. А он продолжал гнуть свое, словно вообще ничего не менялось в их отношениях. Словно ничего не случилось.
– Я не могу выйти замуж за тебя, Леонард. Мы расстались три года назад. Между нами все кончено.
– Это неправда. Я подаю на развод.
– Все меняется, Леонард. Изменились и мои чувства. Ты предал меня. Во мне не осталось к тебе доверия.
Он посмотрел на нее пустыми глазами.
– Я плохо чувствую себя. У меня кончилось лекарство.
– Какое?
– Прозак. Я не могу работать. Я утратил способность творить. Один туман, сплошной туман.
– Леонард, я не могу спасти тебя. Я не твоя муза.