Падающая звезда

Грин Кейт

– Прости меня, – прошептала Кэрол. – Я не должна была говорить с тобой грубо. Я поступила дурно, я была расстроена. Кто мог знать, что он такой неуравновешенный? О, детка, мне так жаль. Это моя вина, это я позвонила ему, чтобы он приехал. Возможно, он и сам собирался так сделать, не знаю… Как можно было избежать несчастья, если он… Мы не знали… – она замолчала, заплакала, лицо ее задрожало.

Джонсон сел рядом с ней на диван.

– Такая трагедия, – шмыгала носом Кэрол. – Наконец-то моя единственная дочь, почти вышла замуж за такого замечательного человека.

Я не знаю, почему я вообще хотела, чтобы она выходила замуж. Это глупо… Может быть, кому-то и нравится стирать чужое белье, мыть за кем-то посуду. Я только хотела, чтобы моя дочь была счастлива. Она казалась мне такой несчастной без него, хотя всегда притворялась, что одной лучше.

Детектив заглянул в блокнот и прочел свои записи:

– Итак, ваша дочь появилась здесь вчера вечером. Вы позвонили мистеру Джакобсу в Нью-Мексико и сказали, чтобы он приезжал сюда и сделал ей предложение?

– Я знаю, что с моей стороны такой поступок был нетактичным, бесцеремонным. Кто я такая, чтобы совать нос в чужие любовные дела? – пожала плечами Кэрол Уайтт. – Это было почти насмешкой. Я всегда разговаривала с ним таким тоном. Я понимала, что ему хочется узнать, где сейчас Ния. В газетах писали, что ее разыскивают.

– И мистер Джакобс прибыл сегодня вечером около шести? Мисс Уайтт не было дома. Она ходила по магазинам, сделала покупки, зашла в парикмахерский салон, чтобы постричься?

– Уничтожить свои волосы, а не постричься. Вы только посмотрите на нее!

Ния обхватила голову ладонями, словно прикрываясь от чужих взглядов.

– О чем вы говорили?

– Главным образом, о старых временах. О Париже. Нью-Йорке. Я не видела его с тех пор, как они расстались. Почти три года. Мы говорили о моей работе на телевидении. О возможности небольшой роли в каком-нибудь из его будущих фильмов. Он был в ужасном настроении. Из-за несчастного случая с Тэсс Джуран. Он постоянно возвращался к разговору о смерти этой девушки. Он воспринял случившееся слишком болезненно. Я смешала ему пару напитков.

– Сколько он выпил?

На несколько мгновений она задумалась.

– Два «Мартини». Ему он всегда нравился, когда он не пытался изображать европейца. «Кампари» и содовая не в его вкусе. Он ведь американец, – она подняла вверх глаза, словно дух Леонарда витал в комнате, – он был великим американским режиссером.

Офицер полиции еще раз перечитал свои записи.

– Итак, вы оставались здесь примерно до семи с четвертью?

– Верно.

– А вы, мисс Уайтт, – детектив обратился к Нии, – немного поговорили с мистером Джакобсом, и пошли принимать душ?

Ния кивнула.

– Первый звонок по номеру 9-1-1 о выстрелах был зарегистрирован в семь двадцать семь. Миссис Уайтт, где вы были в это время?

Кэрол приставила к щеке палец.

– В семь двадцать семь?

– Да, мэм.

– Я была в своей машине на автостраде. По пути на свидание с мистером Харвеем Штерном.

Детектив снова уставился на свои записи.

– Значит, в принципе, вы были одна в машине в момент выстрела, – подытожил он.

Ния взглянула на мать. Та посмотрела

на часы, словно еще раз произведя подсчеты. Она поставила на циферблат палец, проводя небольшой круг.

– По существу, да, – сказала Кэрол. – И она тоже, – кивнула на Нию.

Зазвонил телефон на кухне. Полицейский поднял трубку, протянул ее в сторону Нии.

– Я отвечу с аппарата в спальне, – сказала Ния.

Закрыв дверь, она присела на край кровати, сняла трубку.

– Я взяла, – сказала она в трубку полицейскому. Она задыхалась в гостиной, где каждый, казалось, выступал с плохо выученной ролью. В спальне была блаженная тишина.

– Ния? – послышался в трубке голос Мирины. – Я хочу, чтобы ты приехала домой. Я не могу быть одна. Не вынесу.

Домой, – подумала Ния. Ранчо не было ее домом. Также, как и дом ее матери. Она не чувствовала тяги к собственному дому в Каньоне Лорель.

– Мирина, с тобой есть кто-нибудь?

– Конечно, здесь Мануэль. Джек, Дэн и Джино в «Охотничьем Домике». Не то чтобы я была совсем одна. Но мне нужна ты. Ты, словно моя семья. Ты – теперь единственная семья, – голос ее прервался, но она не плакала. Ния слышала, как Мирина зажгла спичку, прикурила, глубоко затянувшись.

– Утром произведут вскрытие трупа, я хочу, чтобы его кремировали, а прах выслали сюда. Ты приедешь, Ния?

Мирина в Тесукве на ранчо. Мануэль Моравио там же, с ней. Безупречное алиби. Ния подумала, что сказал ей Леонард. Мирина могла бы нанять кого-нибудь. Ния никак не могла примириться с мыслью, что он совершил самоубийство. Сейчас она боялась встречаться с Мириной. Потом вспомнила о своем плане. О том, что Харм будет рядом.

– Я сообщу тебе, как только смогу достать билет на самолет, – сказала она.

– Ния, ты нужна мне.

Только около полуночи Харм закончил беседовать с детективом. Джонсон закурил сигарету на балконе, стряхивая пепел на бугенвиллеи внизу. Харм положил руку на плечо Нии.

– Ты хочешь выбраться отсюда? – спросил он.

Она кивнула.

– Тогда пошли.

Он вынес ее вещи вниз, по лестнице и ждал у бассейна. Кэрол готовила себе на кухне еще один коктейль. Она снова включила телевизор. Кэрол не посмотрела на дочь, когда та сказала, Что остановится у Харма.

– Давай, давай, уходи, – невнятно произнесла она, – пришли с похорон открытку.

По дороге Ния молчала. Харм остановил машину в гараже гостиницы. Они поднялись на лифте в коридор. Пахло плесенью и жидкостью для чистки мебели.

– Ты путешествуешь с шиком, Харм.

– Я не знал, что со мной будешь ты. Хочешь, поедем в другое место?

Ния решила остаться. Она слишком устала, чтобы опять куда-то ехать. В ней вибрировала каждая клетка, после страшных событий вечера. Так бывает, когда перепьешь кофе перед сном. Тело падает и, кажется, разваливается от усталости, а мысли продолжают наплывать с мучительной настойчивостью.

Ния вытянулась на кровати поверх одеяла, уставилась в зеркало. Харм сел на другую кровать, застеленную клетчатым одеялом. Золотистые портьеры еле держались на кронштейнах.