Падение "ангелов"
Шрифт:
— И что они там все забыли? — возмутился Яго.
— Об этом испросили сами Консулы этих пяти орденов, — ответил Вергилий. — Они сослались на боевые действия, которые сейчас идут на Крите.
— После проведения операции «Закат», на Крите, согласно данным имперской разведки, осталось не более полка армии Великого Израиля и полтысячи солдат Аравийской Конфедерации. Согласно военным доктринам там необходимо использование авиации и достаточно будет обычной пехоты из Армии Рейха.
Поправляя балахон, Андронник сложил
— Судя по приведшим данным из Новой Спарты, ордена даже не принимают участие в боевых действиях.
— Странно всё это, — буркнул Яго, поставив перед собой флягу. — Ну, что, предлагаю отметить, что мы выжили сегодня.
Первый прильнул к серебристой фляжке Яго, немного отпив, и передал её другому человеку, держа за гравировку в виде виноградной лозы, при этом говоря:
— А чем ты теперь займёшься, Вергилий? До меня дошёл слушок, что ты решил покинуть нашу бравую службу.
— Что ж, — отпив немного из фляги, начал мужчина. — Слухи оказались верными, и действительно думаю, что пора. Через недельку думаю подать рапорт и отправиться в Милан.
— А что так? Чегой-то ты решил нас покинуть.
— Знаешь, что-то мне подсказывает, что у Рейха наступают иные времена. Воевать больше не с кем, да и я ещё пожить хочу, а добровольцев у Канцлера будет, хоть отбавляй. Вот прям чувствую это.
— Тебя кто-то ждёт в Милане? — аккуратно спросил Данте, улыбнувшись и смягчив голос.
— Да. У меня остался там старый отец… держит маленькую книжную лавку. И… — с выражением тепла в глазах, неописуемой радости, затянул момент Вергилий. — Мари. Она с меня взяла клятву, что я вернусь с этой войны.
— Скажи Вергилий, ты же уже с нами около года гоняешь вражину?
— Да, в славных сражениях объединения Империи мне поучаствовать не удалось. Вы ведь пять лет тому назад хлопнули ядерной бомбой Союз и накрыли Балканы.
— Верг, я помню, что когда мы сошлись с Турецким Султанатом за Константинополь и острова, тебя ещё не было, а во время зачистки северной Африки, — Данте задумался, приложив ладонь к подбородку. — Старой Кирены, вроде, ты шёл со мной в первой роте.
— Всё так, капитан. В Милане был призван и тут же отправлен к вам в орден по специальному запросу о новобранцах.
— Ты ведь этого служил, — Данте взял флягу и резким движением отпил из неё. — Не упомню только где.
— Да. Тринадцатый мотострелковый полк «Налётчик». После него я устроился в полицию.
— Зачем ты к нам вообще пошёл? — вопросил Яго, подтягивая флягу — Сидел бы себе в Милане, помогал отцу да жил бы со своей Мари… не, я не осуждаю, просто диву даюсь, зачем ты полез на самый рожон.
— У нас в полиции были учения по результатам, которых мне предложили перевестись в ваш орден и я согласился.
— Ты еле-еле перескочил через четверть века своей жизни. Зачем
— Знаешь Яго, сколько бы ты не поносил Канцлера, но он действительно великий человек. До него Милан был помойкой в руках Лиги Севера, и тамошняя армия ничем от банды не отличалась, но после его прихода всё изменилось. Я всегда мечтал достойно послужить своей стране, у меня отец сам был военный.
— Ох, чую я не только в патриотизме дело, — грубовато сказал Яго. — Что-то ты не договариваешь.
— У тебя проницательный ум, Яго…. что греха таить… тут хорошо платят.
— Ради Мари? — тут же, скоротечно и чутко предположил Данте. — Ты копишь деньги для неё?
— Да. Точнее для нас. Мы ещё не семья… хочется после службы хорошо свадьбу отпраздновать
— Ладно. С этим малым всё ясно, — Яго на секунду умолк, чтобы приложиться к фляге. — А ты сам, брат, куда хочешь податься, когда всё закончится? Вернёшься к Сериль и Марте?
Данте взял флягу из рук брата и немного отпил.
— Да. Я как наш Вергилий — мне тоже пора отдать рапорт и уйти со службы. Меня ждёт жена и дочь. Я пятнадцать лет отдал Империи на службе, а Рейх? Так он теперь в безопасности… не думаю, что найдётся сумасшедший, кто на него нападёт.
— Ага, и нет такого идиота, который бы восстал против власти Канцлера.
После слов Вергилий лёгкий смех прокатился по столовой. Никто не может поверить, что Рейх расколется, а сама мысль о мятеже кажется абсурдной. Как может восстать народ, который был избавлен от ужасов кризиса, которому принесли прогресс и процветание? Сама мысль о восстании кажется сумбурной и смешной, до нельзя невозможной.
— Что ж, ты нас покидаешь, брат. Это я один теперь буду за вас двоих пахать, что ли? Значит, пока вы будите в отцов играть, да на работу по утрам ходить, я с автоматом на передовой плясать по траншеям буду?
— И ты давай с нами, — ретиво предлагает Вергилий. — Найдёшь себе подругу.
— А кто вас защищать будет? Данте и рота — вот вся моя семья.
Данте повернулся направо, и его сердце слабо кольнуло от того, что они забыли про одного из своих товарищей, который глубоко погрузился в собственные размышления и кажется, выпал из их разговора.
— Андронник! Андронник, как же мы могли про тебя забыть… может ты нам поведаешь, что-нибудь? Что будешь делать после войны?
— Я механизм военной машины Империи и нет у меня иной цели, чем служение, — дал холодный ответ Примас-искупитель. — И я продолжу служить Канцлеру до тех пор, пока не функции моего организма не исчерпают себя или он не скажет, что моя служба окончена.
— Кстати, сколько я тебя знаю, ты ничего не рассказываешь нам про себя, — сказал Вергилий.
— Это бесполезно, — кинул Данте. — За пятнадцать лет службы, он ни разу не рассказал о себе.