Падение Арконы
Шрифт:
В дверь осторожно постучали. Но он был бы глупцом, если б считал противников дураками, способными два раза ловить дичь на одну и ту же приманку. Скорее всего — таков фирменный знак Братства. Звонок мешал. Игорь нараспев прочитал формулу Быстрого Перехода и, миновав стену, выглянул в коридор.
На лестничной площадке стояли двое. Один был не знаком, зато второй оказался тем самым милиционером, что вел давнее дело о покушении на жизнь Игоря. Этого второго на самом деле звали Гавриилом. По отношению к спутнику он держал себя на редкость предупредительно, так что Игорь сосредоточил внимание именно на нем.
— Магистр, я уверен, он там. Мы не могли оплошать!
— Не хватало только, чтобы еще и прецептор
— Дайте-ка я?
— Не надо стучать. Соседи сбегутся.
— Не сбегутся, Петр Иванович. Кому охота в полной темноте, да еще и в наше неспокойное время, совать нос в чужие дела. Они подумают — монтеры.
Просканировав содержимое их карманов, Игорь убедился, что пришельцы не вооружены, хотя другие «братья» могли затаиться внизу: — Если второй уйдет, я пожалуй, побеседую с первым, — подумал он.
Словно услышав эту мысль, Гавриил еще что-то сказал Магистру, а что Игорь так и не расслышал, и начал спускаться по лестнице.
— Ну, наконец-то! А мы уж заждались! — обрадовался Петр Иванович, когда дверь приоткрылась и на него глянуло заспанное лицо недоумевающего жильца. Сонливость всегда обнаруживалась при Переходе Назад. Но сейчас это Игорю было даже на руку.
— Вы ко мне?
— К вам Игорь, к вам?
— А с кем имею честь…? — зевнул он.
— Вероятно, мы знакомы с вами, но заочно. Я представляю Братство, и меня зовут Петр Иванович, — некрасивые, точно у насекомого, глаза Магистра, еще более увеличенные линзами очков, уставились в переносицу.
— Пожалуйста, проходите! — Игорь выдержал этот взгляд и, пропустив гостя в прихожую, затворил дверь двойным засовом, — К сожалению, нас тут только что обесточили…
— Не надо, Игорь! Вы ведь прекрасно знаете, почему не горит свет.
— Неужели вы думаете, Магистр, что нет других способов стереть с диска информацию?
— Я вижу, разговор будет длинным и тяжелым.
Тут Магистр как-то странно вздрогнул, может от того, что радио выдало сообщение о террористах, взорвавших в Индии какой-то древний храм. Игорь щелкнул кнопкой, чтобы не отвлекаться:
— Нe, если сам Магистр посетил мое скромное жилище — возможно, мы найдем общий язык? Тоник?
— Спасибо, если не затруднит, кофе.
— Увы, кофе я не пью и не держу.
— Ну, тогда, мы просто поговорим.
— Прошу… Вот кресло. усаживайтесь поудобнее.
Последовав приглашению, Магистр опустился в кресло, которое испуганно заскрипело под его тяжестью.
По-европейски положив ногу на ногу, Петр Иванович осведомился:
— Так, с чего мне лучше всего начать?
— Наверное, с самого начала? — предложил хозяин, наблюдая, как покачивается вверх и вниз ступня собеседника.
— Видите ли, Игорь! Экстремальные ситуации, типа развала Советского Союза и перестройки, заставили многих наших ученых активно подключиться к текущим процессам.
Выходить на мировой уровень, предлагать свои продукты, фундаментальные работы и выигрывать деньги — согласитесь, это тоже бизнес, только интеллектуальный.
— Слово бизнес слишком западное.
Впрочем, извините…
— Ничего… Я вовремя понял, что скуля в жилетку, жалуясь на нехватку средств, оборудования и т. д. — ничего не добьешься. Ничего! Даже если эта страна будет очень богата. Ведь главное богатство сейчас — это не природные ресурсы, в этом случае Европа просто нищая, а интеллект. Ум человеческий, пытливая мысль на гладких рельсах начального капитала. Я понял, что еще выгоднее использовать наработанный материал в своих целях и в целях, конечно, Братства.
Реальную Власть имеет тот, кто не только владеет информацией, но и способен ее произвести, а потом и воплотить в нечто более материальное.
На Западе эти процессы давно раскрутились и набрали обороты. У них наука — это по-прежнему
Игорь рассматривал Магистра, а тот наблюдал за Игорем и при этом говорил, неспешно, совершенно без эмоций, словно, давно заучил свою речь, да и наскучила она ему порядком. Игорь обратил внимание на паучьи пальцы, переплетенные куполом поверх острого колена. Такая посадка лишний раз подчеркивала все непропорциональности тела, доставшегося Петру Ивановичу.
Очевидно, телесные недостатки с избытком компенсировал его острый ум.
— Ошибочно считается, что в условиях здоровой конкуренции мигом обнаружится, кто есть кто. Например, среднестатистический московский доктор наук, хороший ученый, умница, но не предприимчивый, он сидит себе в кабинете, читает журналы да газеты, пишет статьи, участвует в конференциях и все. Все!? Да, он мигом потеряет свое профессорское кресло в результате сокращения, как неперспективный. Другой — который активный, быстро перестроился, он стал не только думать о науке, он стал экономистом, менеджером наконец, он начал считать деньги, стал интересоваться, как их зарабатывать и на что их потратить — в общем человек приспособился к рынку. У такого ученого зарплата будет ну в три, ну в четыре, максимум — в 10 раз больше, чем к первого. Естественно у предприимчивого профессора, если над ним нет чиновника, денег и на науку хватит, следовательно, будет и аппаратура лучше, и реактивы качественней, а значит и результаты экспериментов точнее, выше, достовернее. Это самая простая модель «выживания» науки в современных условиях, предложенная нам правительством. Запад мол давно уже живет по такой системе, и, до сих пор не «загнил». А почему? Да просто потому, что там научились быстро внедрять изобретения, а вовсе не из-за того, что их профессор выполняет подобно нашему несвойственные функции. Нет, ученому не следует ходить с протянутой рукой, он не должен также, если не хочет, заниматься торговлей, его должны снабжать материалами, он будет производить и разрабатывать идеи.
Должно все-таки существовать разделение труда!
— Я совершенно согласен с вами.
— И вот, представьте себе, Игорь, — вдруг увлеченно продолжил магистр, доставая из нагрудного кармана пиджака ослепительно белый платок — что в какой-то момент этому второму относительно молодому ученому с европейским именем приходит в голову идея: «А какого черта мне с моими чудными мозгами ишачить на государство, когда я могу неплохо жить и без него. И зачем это мне надо шевелить сонных сотрудников, ставить их в такие условия, при которых им было бы невыгодно сидеть в лабораториях и пить чай с нытьем пополам?» Собираю я десяток таких же пробивных товарищей, кто-то программист, кто-то физик, есть и экономисты… Говорю им, все зависит от нас, но система, по которой мы с вами поднимемся из пепла, будет вот такая… Да, вы, читали?
— Ознакомился.
— Как только появилась электронная сеть, персональные компьютеры ученому вовсе не обязательно переезжать в чужую ему страну. Потом я вижу, что больше пользы будет, если наши предприимчивые умники поделятся с собратьями. У людей разные характеры, кто-то флегматик, кто-то импульсивный человек. Рынок выкинул из институтов очень даже неглупых людей, только потому, что они не успели быстро сориентироваться. Многие озлобленны. Кто-то уже теряет квалификацию… — Магистр громко высморкался, будто бы подчеркивая свое полное безразличие к происходящему. — У нас ведь была масса всяких НИИ, которые не опубликовали ни одной работы за рубежом, потому что работали на оборонку. А кому нужны сейчас подобные учреждения?