Падение царского режима. Том 3
Шрифт:
Председатель. — Об уменьшении или увеличении гонорара?
Виссарионов. — Вероятно, давал.
Председатель. — Скажите, вы были командированы на юг, в связи с забастовкой в черноморском флоте?
Виссарионов. — Забастовки в черноморском флоте не было.
Председатель. — Т.-е. не было забастовки или вы не были?
Виссарионов. — Забастовки не было.
Председатель. — Я имею в виду коммерческий
Виссарионов. — Это не в Севастополе, а в Николаеве. Да, был.
Председатель. — Там был заагентурен, говоря термином департамента полиции, один из руководителей этой забастовки?
Виссарионов. — Я не знаю, заагентурен?
Председатель. — Термин заагентурен вам понятен?
Виссарионов. — Да, — извлечен, приобретен.
Председатель. — Я напоминаю вам кличку — «Американец».
Виссарионов. — «Американца» я этого не видел ни в Севастополе, ни в Николаеве.
Иванов. — Но вы знаете, что такой был?
Виссарионов. — Видимо, здесь два события соединяются в одно. Я ведь был, когда была забастовка на франко-русском заводе. Я в своем докладе описал причины. Там «Американца» совсем не было. До меня еще это было.
Щеголев. — С «Американцем» вы не имели никаких личных отношений?
Виссарионов. — Я его видел раз или два, когда он приезжал.
Щеголев. — Вы были в Николаеве в 1908 году. Разве он был такой важный сотрудник, что вам пришлось иметь с ним дело лично?
Виссарионов. — Он приехал из другого города.
Щеголев. — Какие же услуги он оказал?
Виссарионов. — Он давал сведения по той организации, которая возникла в Александрии; потом он был переведен, кажется, в Севастополь или в Одессу.
Председатель. — Какое было ваше отношение к событиям в Киеве, окончившимся смертью Столыпина?
Виссарионов. — Я был командирован в Киев сенатором Крыжановским [*] после того, как оттуда уже уехал сенатор Трусевич. Меня командировали для того, чтобы посмотреть охранное отделение. Киевское охранное отделение сильно беспокоило департамент; в то время, департамент признавал бывшего начальника охранного отделения несоответствующим своему положению.
Стран. 474, св. 23–24 стр.
«сенатором Крыжановским», — сен. С. Е. Крыжановский, за смертью Столыпина, вступил во врем. управление м-вом вн. дел, как старш. тов. м-ра.
Председатель. — Кулябко?
Виссарионов. — Да. Мы с полковником Балабиным, который был командирован одновременно со мною, нашли целый ряд нарушений со стороны Кулябки; я изложил их в очень длинном докладе на имя бывшего министра внутренних дел Макарова.
Председатель. —
Виссарионов. — Так как Кулябко уже предавался суду за другие преступления, то результатов положительных никаких не было, потому что эти положения признавалось уже невозможным осуществить. Я все его нарушения под статьи закона подвел.
Председатель. — Как вы себе объясняли обстоятельства убийства Столыпина?
Виссарионов. — Это не лежало на моей обязанности.
Председатель. — Так что, вы себе не уясняли?
Виссарионов. — Нет, это мне поручено не было, даже не вменялось в обязанность. Я права не имел этого касаться.
Председатель. — В какой переписке состояли вы с Трусевичем, по поводу некоторых моментов деятельности охранного отделения, в связи с убийством Столыпина?
Виссарионов. — Он мне написал одно письмо, на которое я ему ответил. Он просил посмотреть одного сотрудника с.-д. организации и сообщить ему, так как этого сотрудника, когда возникло предположение, вызвал в Киев полковник Спиридович.
Председатель. — Зачем?
Виссарионов. — Вот это и был вопрос, который надо было исследовать. Предполагалось, что он должен был иметь наблюдение, нет ли там кого-нибудь из с.-д. или, вообще, лиц с преступным прошлым. Наблюдательные, так сказать, функции. Но, когда я его опросил, он сказал, что его, собственно, вызвал Спиридович, писавший в то время историю с.-д. рабочей партии, в связи с этим делом; а кстати, говорит, побудьте здесь, погуляйте, посмотрите. Вот какое впечатление.
Председатель. — Но какое же предположение требовало проверки? Было предположение, что Спиридович вызывал с.-д. затем, чтобы тот его научил, как написать книжку о с.-д. Это предположение проверялось, или было другое предположение, которое проверялось, из-за которого вы, лицо, высоко стоящее в департаментской иерархии, ездили в Киев?
Виссарионов. — Нет, я ездил не специально по этому вопросу.
Председатель. — Все равно, ответьте на мой прямой вопрос; какое предположение нуждалось в проверке?
Виссарионов. — Повидимому, у сенатора Трусевича возникло предположение, что этот сотрудник вызывался для того, чтобы нести филерские обязанности.
Председатель. — И это — такая важная вещь, что требовала проверки? Какой же смысл был в том, чтобы возлагать на вас специальную миссию?
Виссарионов. — Ведь тогда было предположение, что и убийца Столыпина был послан для того, чтобы проследить, нет ли здесь лиц, замышляющих убийство. Я понял сенатора Трусевича так, что он желал подобрать еще факты аналогичные; что такое явление, как командирование больших, настоящих сотрудников с филерскими обязанностями, было, так сказать, принято. Департамент полиции ведь этого не допускал. В места высочайшего присутствия сотрудники никоим образом не могли быть допущены. Я так понял, это видно из того письма, которое я ему написал и которое находится в дознании.