Падение "черного берета"
Шрифт:
— Потому и скурвились, что все хотят много денег. И неважно, через сколько трупов при этом нужно перешагнуть…
— Да ладно тебе, Руссо задолбанный…Я ведь сказал: куча за-ра-бо-та-нных денег! Есть разница?
— А это смотря, что ты подразумеваешь под работой…
— Любая работа молодцу не в укор…Ее все равно кто-то должен делать, а иначе в чем смысл жизни…
Свернули на еще более расхлябанную, в рытвинах, дорогу и, укачиваясь на них, поехали в сторону мерцающих впереди редких огней. Миновали магазин с темными витринами, брошенный на обочине комбайн, еще один магазин,
Под него они положили, четыре двухсотграммовых брикета, рассчитанных на более мощный звуковой эффект. Так сказать, отвлекающий, предназначенный для ушей милиции…
— Может, сейчас рванем? — весело спросил Одинец.
И не успел Карташов ответить, как напарник резким ударом ноги разнес в щепки загораживающие витрину ставенки. Кулаком разбил стекло. В образовавшееся отверстие Саня просунул руку и начал выгребать плитки шоколада, баночки с пивом, кулечки с орехами. И как приз — четырехгранную бутылку немецкой водки.
— Это грабеж, — тихо произнес Карташов. Он волновался. — Это же чистейшее покушение на чужое имущество…
— Никак нет, уважаемый ментяра, это социально-справедливое распределение материальных ценностей.
Карташов развернулся и пошел к машине.
Когда они уселись на свои места, Одинец раскупорил бутылку и сделал несколько небольших глотков. Закусил «марсом», закурил…
Карташов насуплено молчал.
Не доезжая до Пушкино, они свернули на Акулово и миновав Пялевское водохранилище, направились прямиком в Пестово.
— Ты, старик, неплохо ориентируешься, — похвалил Одинец.
— Профессиональный навык. Ты не забудь, что еще до ОМОНа я шесть лет пахал в рижском угро.
— Вот это новости для прессы! Скажи кому, что работаю в паре с отпетым мусором, не поверят. А что, Брод совсем охренел, связавшись с тобой?
— Когда приедем, ты у него спроси об этом сам. Мол, почему ты, Бродища, притащил в нашу хорошую банду такого плохого мента?
— Ладно, Мцыри, не кипятись, ему действительно видней, — Одинец занял независимую позицию. — Ты не представляешь как водяра успокаивает нервы…Во- первых, я как будто еду на свадьбу, во-вторых, могу спокойно разговаривать с таким как ты мусоровозом, и при этом сохранять олимпийское спокойствие.
Не успели они проехать двести метров, как на дороге, в свете фар, возникла фигура человека.
— Давим? — спросил Карташов.
— Это же наш Никола! — Одинец почти влип в лобовое стекло. Подошедший к ним Николай, сказал:
— Кажись, наши планы ломаются. Шобла начала съезжаться чуть ли не в девять часов. Дозорные шныряют, как живые…Давай, Мцыри, рули вперед и за дорогой, в рощице, паркуйся…
Они переехали дорогу и, миновав небольшую поляну, скрылись в рощице. Тут же подвалил Брод.
— Салют, Мцыри, — приветливо сказал он. — Отъедь маленько в сторону и будь наготове. А ты, Санёк, иди к Кадыку и отнеси гранатометы. И не забудь, сынок, надеть бронежилет. И ты, Мцыри, тоже не посчитай за труд жилетиком защитить
— Перебьюсь, — Карташов понимал, что дело затевается нешуточное. Он просунул руку под куртку и ощупал рукоятку ПМ. — Ты, Веня, мне говорил, что ничего такого не будет. Я имею в виду стрельбу, трупы, а тут, вижу, именно это и назревает.
— Не все и не сразу можно говорить, — в голосе Брода не было ни грана неуверенности. — Мы будем работать в своем обычном режиме, а все остальное сделают другие.
— И сколько мне здесь торчать? — спросил Карташов.
— Пока я тебе не скажу, что торчать здесь больше нет смысла. Ты видишь, я тебя щажу, хотя вполне возможно, тебе самому этого не надо…
— Спасибо, — не то шутя, не то всерьез проговорил Карташов.
— Пока делать нечего, поменяй номера… — И к Одинцу: — Пошли, Саня, надо переговорить.
Поменяв знаки, Карташов развернулся и встал так, чтобы в любой момент можно было сразу выбраться на дорогу.
Вернулся Брод с каким-то незнакомым человеком. Они остановились возле «рафиков» и весь их ожидающий вид напоминал транзитных пассажиров.
В темноте появилась пружинистая фигура Одинца. Через открытое окно до Карташова долетел его грубоватый быстрый говорок.
— Скоп почти весь налицо, — сказал он, — сто рыл, не меньше. Придется действовать по-суворовски — внезапно и быстро…
— Надеюсь, вы с Николаем не будете подставлять свои светлые лбы? — спросил Брод.
— Все машины стоят гуськом: впереди вода, по бокам деревья, так что маневра никакого у них нет. Из гранатомета шарахнем по последней тачке…даже жалко — новенький с иголочки "линкольн навигатор".
— А они не смогут убраться по берегу?
— Исключено! Там две дамбочки и металлический забор подходит к самой воде. Мышеловка…
— Начинайте сразу после второго взрыва.
— Это произведет на кодлу эффект короткого замыкания.
Карташов мысленно возразил Одинцу: "Смотри, Саня, чтобы в этом замыкании не поджарить себе задницу…"
Пока Карташов ловил обрывки мыслей, наступил тот самый момент «Ч», ради которого они тут собрались. Сначала он подумал, что его кто-то толкнул сзади — от сотрясения лежащая на щитке пачка сигарет подскочила и упала ему на колени. Он представил, как взрывной волной сначала приподняло, затем разметало на десятки метров тот самый киоск, под который они заложили взрывчатку. В наступившей всепоглощающей тишине он услышал как шерохнулся по стеклу падающий с дерева сухой лист. Вслед за первым прозвучал второй взрыв.
— Саня, пора! — хриплым голосом приговорил Брод. Он подошел к одному из «рафиков», где стоял незнакомый Карташову человек, что-то сказал ему и тот сразу же направился вслед за Одинцом. Брод провожал их рассеянным взглядом…
…Сначала захлопали одиночные, и, судя по всему, пистолетные выстрелы. Карташов отчетливо выделил бубнящий звук — это скорее всего кто-то долбил из «стечкина». Более деликатно звучали ПМ. Возможно, в общем хоре заявляли о себе и «немецкие» голоса — «вальтеры», "парабеллумы" и «арминиусы», которые в последнее время входили в моду.