Падение драконов
Шрифт:
Морган Мортирмир резал яблоко на столе мастера Юлия, пугая его.
— Это был хаос, — сказал Морган. — Амальгама. Многоликая сущность из мужчин и женщин одайн, восставшая против воли. — Он поморщился. — Яблоко кто-нибудь будет?
— Ты о чем, Морган? — спросил Майкл. Он редко понимал молодого магистра, который пребывал так глубоко в своих мыслях, что говорил загадками.
— О, прошу прощения. Я имею в виду, что это сделал мятежник… умения, признаки и кое-какие возможности, которыми вряд ли будет обладать воля.
— А ты откуда
— Я поглотил последнего мятежника, — злобно ухмыльнулся Морган, — я знаю его воспоминания.
Как обычно, ответ Моргана ничего не разъяснил.
— Ладно, — согласился Габриэль, — просто примем это.
Анна сбрила ему бакенбарды, что-то пробормотала и протянула ему горячее полотенце. Он сел и поблагодарил ее. Вошел цезарь Георгий Комнин, поклонился собравшимся, ему поклонились в ответ. Он налил себе чашку гипокраса и пролистал заметки Бланш и Сью о распределении припасов.
Майкл вернулся к донесениям и продолжил читать:
Сан-Батист. Жизель. Приняли репарацию от Митлы и отправили в арьергард. Нет новостей о саламандрах. В пути.
Сан-Коломбо. Элисон. Четыреста пятьдесят одна телега в целости и сохранности следует к цели. Авангард наверху. Три дня, если погода продержится. По саламандрам новостей нет.
— От Гэвина ничего? — спросил император.
— Сегодня ничего, милорд, — ответил Майкл.
— Всё, кроме записки от Изюминки, вчерашнее. Так что от Гэвина вестей нет два дня, а на броде через Кохоктон была серьезная заварушка, — проговорил Габриэль. — Пора предположить, что он проиграл. Плохо.
— Практически гарантированно это так, — согласился Майкл. — Скажи мне еще раз, почему мы отпустили Гармодия и Дезидерату на юг?
— Потому что мы не можем позволить себе потерять Харндон. И потому что на самом деле я не командую королевой Альбы.
— Тебе не кажется… забавным, что сьер дю Корс — более надежный союзник, чем королева Альбы?
— Нисколько, — ответил Габриэль. — Я дважды обыграл дю Корса, а Дезидерата все еще считает, что я ее подданный, а не наоборот. Я, например, женат на ее прачке. Нам повезло, что она вообще отвечает на наши сообщения. Слушай, Майкл. Она суверенная королева. Несмотря на это, она считает себя главой альянса. По многим причинам. Я не могу отдавать ей приказы, но она поступает правильно. Расслабься.
— Но если бы она и Гармодий были в Лиссен Карак…
— Нам бы лучше спалось? Ну да. Но нам всем надо думать о жизни после того, как врата откроются и закроются обратно. И есть еще вопрос, который никто не задал. Как долго врата останутся открытыми? Так или иначе, даже если мы победим, нам нужно будет есть, торговать, возделывать землю и вообще жить. Иначе зачем выигрывать? У Гармодия свои планы, и у Дезидераты тоже. И, если честно, и у Тома, и у Изюминки, и, возможно, у Калли, и Макгилли. Даже Бланш… — И тут дверь в спальню открылась.
Мастер Юлий поднялся. Ему
— Мой господин, — сказала она.
Габриэль улыбнулся ей.
— Я хочу сказать о своей бывшей госпоже, что она верна нам. Она очень явно осознает, кто именно удержал ее на троне и спас от костра, и ничто, кроме смерти, не помешает ей участвовать в предстоящем бою. — Бланш поняла, что ее голос дрожит. В душе она оставалась верной служанкой королевы Альбы.
Майкл встал и поклонился:
— Прошу прощения, ваше величество. Я… — он сделал паузу, — я просто боюсь.
— Мы все боимся, — сказал Габриэль. — Ищи в этом утешение. Именно страх скрепляет наш альянс. Мастер Юлий?
— Ваше величество, у меня есть сообщение от ваших звездочетов.
— Продолжай, — сказал Габриэль.
Анна держала его камзол, Макгилли — шоссы.
— Ваше величество, они повторили свои расчеты и хотят сообщить результат непосредственно вам. Если вкратце…
— Слава богу, — сказал Майкл вполголоса.
Мастер Юлий покосился на него.
— …вкратце, они более чем уверены в названной дате и времени. Они хотят обсудить возможные разветвления.
— Да, — сказал Габриэль.
— Когда, милорд? — спросил Юлий.
— Сейчас.
Майкл налил им обоим еще гипокраса.
— Напьюсь, как скотина, — пробормотал Габриэль. — Возможно, это лучший способ провести следующие пять дней.
Он протянул руку, чтобы взять чашку, простую чашку из красноватой глины.
— Пресвятая Дева Мария! — не сдержался Майкл.
На красно-коричневом фоне чашки рука императора светилась, как раскаленный металл. Все головы повернулись.
— Майкл! — одернула его Бланш.
— Черт. — Габриэль тоже посмотрел на свою руку. — Да.
— О боже, — сказал Майкл.
— Пожалуйста, не называй меня так, — возразил Габриэль.
Послышался нервный смешок. Пайам нахмурился из-за богохульства, а Кларисса громко расхохоталась. Смех прервался появлением магистров аль-Ширази и бин Маймума, свежих и хорошо одетых. Удивленный смехом бин Маймум развернул свиток, исписанный уравнениями.
— Дамы и господа, — Габриэль взял у Макгилли шоссы, — как видите, я пока надеваю их по одному за раз.
Все, особенно ветераны, снова засмеялись.
Когда Анна и Макгилли принялись затягивать шнурки, он повернулся лицом к ученым.
— Прошу вас, начинайте.
— Ваше величество, — заговорил бин Маймум, — как вы и просили, мы повторили все наши наблюдения и подтвердили ранее вычисленное время, — он слегка поклонился Бланш, — как и просила ее величество, мы нашли ошибки и рассмотрели их с учетом того, что мы теперь знаем о расположении врат. — Он посмотрел на своего спутника: — То, что последует дальше, больше похоже на теорию, чем на установленный факт.