Падение драконов
Шрифт:
— Сладко поешь, — выплюнул обезоруженный ополченец. — А чего сам себе еду не растишь, благородный?
Гэвин не слушал его.
— Еда, — велел он. — Около двадцати тонн.
— Двадцать тонн? — Милетт побледнел.
— Пятьсот голов крупного рогатого скота и пять тонн зерна, — сказал Гэвин.
— Вы нас разорите!
Гэвин пытался сдержаться. Он слишком устал, чтобы даже двигаться. Поэтому он оглянулся на двоих своих выживших оруженосцев и отряд сэра Грегарио, которые уводили дюжину ополченцев и Хьюитта.
— Еда, —
Вскоре прибыл обоз, а затем и армия. Несмотря на потери на бродах, обоз спасся. Ставили шатры, разводили костры из дров, привезенных испуганными йоменами на тяжелых телегах. С обозом появилось ополчение Брогата, а также альбанские и морейские копейщики и фракейские ветераны, которые шли с Деметриосом, а теперь отбывали наказание за измену армии запада. Ленты гильдий Лорики когда-то были ярко-фиолетовыми и золотыми, но так поблекли за долгую кампанию, что цветом напоминали осенние листья. За морейцами шли медведи клана Длинной Плотины, которых теперь вели Каменный Топор и Бузина. У медведей болели лапы и слезились глаза, но, почуяв запах съестного из-за Стены, они зарычали. Небольшая кучка местных жителей смотрела, как они входят, и посмеивалась. Затем явились Стражи во главе с Моган.
Над ними никто не пытался глумиться. Стражи излучали страх, и толпа просто растаяла. Моган коротко обняла сэра Гэвина и увела своих в два отведенных для них каменных амбара.
Ирки Н’Гары вошли в город, высоко держа головы, сверкая бронзовыми кольчугами, а перед их строем ехала Тамсин. Но толпа уже разбежалась, и некому было их увидеть, поприветствовать или проклясть. Ирки размещались в шатрах: умерло достаточно народу, чтобы шатров хватало всем.
— Тридцать дней отступления, и мы не потеряли ни единой телеги, — сказал Гэвин.
Сэр Грегарио впервые за несколько недель снял доспехи. Он только неопределенно пожал плечами и откусил еще кусок жареного мяса.
— Ммхф, — сказал он, держа в руках уже четвертую тарелку.
Они сидели в огромном зеленом шатре сэра Гэвина, обшитом зеленой шерстью и отапливаемом жаровнями с углем.
— Прости?
Грегарио вытер рот.
— Я хотел сказать, что мы не так уж плохо справились.
— Я потерял почти половину армии.
— Или сохранил больше половины армии, — криво усмехнулся Грегарио, положил еще кусок говядины на хороший белый хлеб и съел. — Одежда уже высохла. Какие у нас планы?
Гэвин вытянул ноги в сапогах.
— Нам нужно торопиться. Для герметической защиты у нас остались Тамсин и какие-то университетские неудачники, так что сражаться мы не можем. Нужно как можно скорее уйти под защиту стен Лиссен Карак.
— Через мост? — спросил Грегарио.
— Да, — сказал Гэвин.
— Значит, нам нужно дойти до моста быстрее врага.
— Да, — подтвердил Гэвин. — И нам нужно найти Тапио. Я надеялся убедить ополченцев положить доски на опоры старого моста.
— Это вряд ли. — Грегарио нахмурился.
Сэр
— Пусть поспят несколько часов, поедят еще раз, и выступаем.
Он все еще зевал, но достал пенал и стал писать сообщение. Ему пришло в голову, что он опоздал почти на тридцать часов с сообщением о битве при броде и что многих это явно напугало.
В голову ему кое-что пришло, и он разбудил Грациса.
— Прости, парень, — сказал он.
Морейский оруженосец выглядел как безглазый крот, вытащенный на свет.
— М-м-м?
— Найди леди Тамсин. И одну из имперских птиц. Как можно скорее, а потом снова можешь дрыхнуть.
Если Тамсин и спала, она не подала виду. Если ее и беспокоило то обстоятельство, что от гибели армию защищала только ее сила, этого она тоже не показывала.
— Гэвин? — тихо позвала она и, пригибаясь, вошла в шатер.
Он встал и поклонился.
— Простите, что разбудил вас, ваша милость, — сказал он. — Можете ли вы заколдовать птицу, чтобы она нашла Тапио?
Она задумалась только на мгновение.
— Да.
— Тогда у Тапио будет птица. И он сможет нам писать. И Алкею, и Габриэлю.
Гэвин постучал по зубам пером, Тамсин рассмеялась, материнским жестом протянула руку и вытерла чернила в уголке его рта.
— Ты как ребенок, который объелся ягодами.
— Черт. — Гэвин посмотрел на чернила, а затем умолк и позволил Сказочной Королеве волшебством убрать пятно. — Приятно, что я все еще могу быть забавным.
— Немного поспишь, и к миру вернутся краски, — улыбнулась она.
— Правда?
— Ну, лучше думать так, чем наоборот.
Когда явился курьер с огромной черно-белой птицей на руке, Тамсин долго говорила с ней, а В.13 наклоняла голову набок, будто слушала.
— Она понимает? — спросил Гэвин. — И что отвечает?
— Она хочет еще курицы. В основном это все, что они говорят, если честно.
Вошел и поклонился Грацис.
— Капитан Редмид хочет видеть вас, милорд.
Вошедший Харальд Редмид кланяться не стал.
— Враг прошел броды. Все войско идет на восток. Сегодня утром какие-то боглины пересекли брод и пощупали арьергард. — Он улыбнулся. — Им это понравилось, теперь они все с Экречем.
— А дракон? — Гэвин вздохнул.
— Никаких следов, — сказал Редмид. — Я последний, кстати. Все уже за Стеной. Я слышал, у тебя возникли сложности с местными?
— Повстанцы. — Гэвин сумел улыбнуться.
Улыбаться Редмид тоже не стал.
— Когда все это закончится… когда враг перестанет нависать над нами, изменится ли что-нибудь?
— Что должно измениться? — Гэвин нахмурился.
— Справедливость, — сказал Редмид. — Правосудие для бедных. Конец рабству.
— Эти люди не хотели справедливости для бедных! Они хотели сберечь свое зерно и сделать вид, что им никто не нужен. У нас с тобой больше общего, чем у любого из нас с такими, как они.