Падение драконов
Шрифт:
— Еще одна причина создать Оскверненные мечи. В реальности никто не обращает внимания на заклинания.
Габриэль застыл. Поднял руку, приказывая пажу остановиться.
— Кажется, это самая важная вещь, которую ты сказал в жизни.
— Вот уж сомневаюсь. Во-первых, я сказал…
— Не сейчас, Мортирмир.
Анна сняла с него кольчугу, и Габриэль вздохнул.
— Думаешь, он правда хотел сдаться?
На лице Мортирмира промелькнуло очень редкое выражение. Сожаление.
— Да. Часть его точно хотела. — Он нахмурился, будто
— Лучше уж так, — вмешался Том Лаклан. — Пусть он будет мертв. Какой-то ты слишком мягкий, император людей.
— Шестьдесят убитых — лучше? — спросил Габриэль. — Я еще даже не знаю, кого я потерял. Калли? Фрэнсиса? Или только Гропфа?
— Слушай, друг, — сказал Том, — нечего плакать по этой твари. Подумай, что скажет Павало. Вспомни всех парней и девок в Даре. Можно с ними что угодно сделать. А прикинь, смотреть на это гребаное стадо днем и ночью. Знать, что дюжины червей хватит, чтобы это все началось снова.
— Виверны перестали нападать, — устало и грустно сказал Габриэль, — и Стражи. И демоны. Они заключили мир. Они даже сражаются вместе с нами. — Он стряхнул руку Анны. — Я собираюсь смотреть, как хоронят наших. — И он ушел.
— Шестьдесят покойников? — настаивал Плохиш Том. — Шестьдесят, и с вонючим Некромантом покончено. У виверн нет империй, они не уничтожают цивилизации. Мы убили Некроманта. Мы выиграли, он проиграл, вот и все.
Габриэль обернулся, сжал зубы.
— Том, ты вообще понимаешь, что мы несем потери с каждой стычкой? Мы стоим на передовой и умираем. Керак, Кронмир, мастер Смит, Уилфул Убийца, Джон Крейфорд, а потом и мы с тобой? Ясно тебе? Они были живы. Теперь они мертвы.
— Да нет, дружище. В песнях они будут жить вечно. И мы тоже. И когда ты подохнешь, я буду с тобой, поэтому сейчас мы должны пить чертово вино, петь песни и, прости господи, цветочки нюхать. И девок целовать. Жизнь слишком коротка, чтобы просрать ее. Они мертвы, упокой их Господь, а мы живы. Аминь.
— Хотел бы я, чтобы все было так просто.
— Просто, засранец? Ты что, говнюк вроде Мортирмира? Тут нет ничего простого. Я человек пятьдесят убил, пока это понял. Они мертвы, а я — нет.
Том осторожно шлепнул Габриэля рукой размером с добрый окорок.
— Кто тебе еще такой хороший совет даст?
Габриэль невольно улыбнулся.
— Да уж никто. Кроме… неважно.
— Вот именно. Так что потрудись запомнить. Оплакивать мертвых можно, когда у тебя куча времени. А пока правило одно: ты жив, а они мертвы. Нет смысла горевать, надо дело делать. Так?
— Том Лаклан, философ войны.
— Да-да, — ухмыльнулся Том, — вроде того.
Габриэль снова повернулся к Мортирмиру.
— Что случилось в самом конце? Некромант… как будто погас.
Глаза Моргана заблестели.
— Я поглотил его силу, — сказал он, не в силах скрыть свое торжество.
Глава 5
Длинная Лапища только что вернулся из долгого патруля — они ездили на юг, пытаясь поймать патриарха или кого-либо из его офицеров, но только впустую потратили время. Допрашивали перепуганных крестьян, гоняли измученных лошадей, ничего не увидели и не услышали. Герцогиня Вениканская только что отпустила всех своих людей в холмы над Фиренцией, где, по слухам, патриарх скрывался среди своего народа.
Длинная Лапища размял спину, которая довольно сильно болела, и тут же споткнулся, потому что ноги тоже болели.
— Ты захворал? — улыбнулась ему Маленькая Мулен.
— Я старый, — буркнул Длинная Лапища.
У восточного края укрепленного лагеря послышался какой-то шум. Крестьяне еще хоронили мертвых после «битвы при Сан-Батисте» (сняв с трупов все мало-мальски ценное). Некоторые из них подняли голову, кучка детей побежала навстречу крикам.
— Веронская дорога, — сказала Маленькая Мулен с галлейским акцентом.
— Обоз! — понял Длинная Лапища. Усталость и случайная боль исчезли, и он с Маленькой Мулен побежал к палаткам войска. Огромные военные повозки ехали мимо застав и мимо больших деревянных ворот, которые выстроили на случай серьезного нападения со стороны Митлы.
Сотни повозок вытянулись в длинную линию, которая исчезала за гребнем холма. Длинная Лапища подумал, что столько за всю жизнь не видел. Колеса у них были высотой в человеческий рост, каждую тащили шестеро лошадей. Упряжь казалась очень сложной — такой он тоже никогда не видел. Повозки были нагружены до краев, припасы высились на них кучами, прикрытые от дождя.
Их встретили аплодисментами и ухмылками, но обоз не остановился. Длинная Лапища бросил считать после двухсотой повозки, а на гребень выезжали все новые.
— Мне нужен капрал Фейвор, — с сильным альбанским акцентом сказал мальчишка. Длинная Лапища его не знал, но таких, как он, были сотни. Казалось, вся Этруссия отправила ненужных детей в армию.
Маленькая Мулен покачала головой. Ответила по-этрусски:
— Пока не вернулся из патруля.
— Тогда мне нужен сэр Роберт Каффель, — вежливо сказал мальчик.
— Это я, — кивнул Длинная Лапища.
— Донна Пассола ждет вас.
Маленькая Мулен и Длинная Лапища уставились друг на друга, в их усталых головах зашевелились языковые шестеренки, и наконец оба усмехнулись:
— Изюминка!
Дезидерата стояла в своей комнате, глядя на постельное белье и думая о Бланш. Королева была не таким уж нежным цветком и вполне могла лечь на неглаженые простыни, но Бланш ушла, и Дезидерата с каждым днем все больше понимала, насколько сильно на нее полагалась. И на Диоту, которую казнили за измену, а голову выставили над воротами.