Падение драконов
Шрифт:
Она не убежала. Нэту Тайлеру нужен был свой человек здесь. И она этому училась. Но сутенер пугал ее.
— Ты ткнула меня ножом. Я тебя…
Она потянула меч. У нее не хватило времени ослабить ножны, и от страха она забыла придержать их, поэтому кожа и дерево зацепились за лезвие и меч пошел наверх прямо в ножнах. Но ремешки не порвались, и меч вылетел наружу.
Ее неуклюжий удар застал сутенера врасплох. Он все еще двигался вперед, уверенный, что вызывает благоговейный страх, и меч зацепил угол его губ, выбил зуб, прошел через нос и на мгновение застрял
Он заорал, упал на одно колено и вытащил тяжелую саблю.
— Гребаная сука! — выплюнул он вместе с кровью.
Высокий головорез поднял дубовую дубину, усыпанную гвоздями.
— Черт, — громко сказала Лесса. Если бы ей порезали лицо, она бы валялась на земле и орала. Она это знала, ну, или предполагала. Но уж точно не наступала бы, обнажив оружие. — Черт.
Она немного покружила, отгораживаясь от здоровяка раненым, но тут сутенер встал, качнувшись, и махнул саблей. Удар был неумелым, она сразу поняла, что разбойник не представляет реальной угрозы, что он ничему не обучен и ослаб от ее первого удара. И ее сердце забилось сильнее.
Она ткнула мечом ему в лицо, он отмахнулся слишком сильно, и она отрубила кисть с саблей, как учил ее Тайлер, ударив снизу вверх и придерживая большим пальцем плоскость клинка.
— Господи, — пробормотал сутенер и рухнул на оба колена. — Черт. Черт.
Кисть повисла на лоскутке кожи, и он пытался приставить ее назад. Кровь била фонтаном. Лесса шагнула вперед, глядя на большого бандита.
Тот качнул головой, присвистнул сквозь зубы.
— Так себе дельце.
— А ну повернись, — сказал Кроуберд, который незаметно поднялся на ноги.
Здоровяк сделал вполне приличный вольт, доказывая, что он опаснее своего нанимателя. Но к этому моменту в груди у него уже оказались три фута стали. Он умер раньше, чем клинок выскользнул из тела.
Кит Кроуберд наклонился, стащил с трупа худ и протер им клинок. Бросил тряпку Лессе, которая ловко ее поймала и стерла кровь с короткого меча, как будто каждый день убивала людей. Она чувствовала себя великолепно, ей хотелось петь или громко кричать.
— Я не люблю бить людей в спину, — доверительно сказал Кроуберд. — Иногда я так делаю. Но мне это не нравится.
Он не глядя вложил меч в ножны, вынул маленький нож из сапога и склонился над сутенером, который все еще стоял на коленях и что-то шептал, истекая кровью. Лесса подумала, что он хочет прикончить бандита, но вместо этого Кроуберд срезал у того с пояса кошелек, привалился к грязной белой стене и открыл его.
— Помогите, — прошептал сутенер.
Кроуберд огляделся.
— Кстати, спасибо. Хороший удар. В следующий раз доворачивай бедра, и рука оторвется, как головка цветка.
Он открыл кошелек, вывалил монеты в грязь, заглянул внутрь.
— Помогите… пожалуйста. — Голос сутенера звучал слабее.
Кроуберд ухмыльнулся и посмотрел на Лессу.
— Может? — спросил он, указывая на таверну, где они должны были встретиться.
— Он…
— Через несколько минут он истечет кровью, — сказал Кроуберд с ужасной
Сутенер медленно опустился в кровавую слякоть улицы. Пирожник поднялся на ноги, поискал в грязи монеты, которые выбросил Кроуберд, а затем убежал, забыв про свои пироги. Карманники, шлюхи обоих полов, а также относительно честные торговцы вроде продавца бумаги переступали через умирающего и спешили по своим делам, пока он что-то бормотал. В конце концов какой-то мальчишка прижал его лицом к грязи и навозу, и только тогда он умер.
К этому времени пирожник нашел Ранальда Лаклана. И Гармодия.
Они обратили бы на него больше внимания, если бы им не сообщили о нападении троих рогатых на Олдгейт-стрит. Они бежали вместе с дюжиной стражников в броне, и грязный торговец пытался не отставать. Он догнал их уже у древних ворот.
В арке стояли три рогатые фигуры. Они убили стражника, который лежал у их ног. Гармодий сотворил заклинание, рогатые вспыхнули, и черные споры сгорели вместе с ними.
Но Гармодий упустил еще двоих, оказавшихся в ветхом доме у ворот. Ранальд достал меньшего ударом снизу вверх — у него получилось гораздо лучше, чем у Лессы, — довернул бедра, и рогатая голова покатилась, подпрыгивая, по каменной канаве. Вместо крови из шеи хлынул поток черного порошка.
— Не дышать! — взревел Гармодий и швырнул заклинание. Последний рогатый обратился черным облаком спор, которое, встретившись с огнем, вспыхнуло с громким треском. Запахло жареными грибами. Королевский стражник схватился за горло, задыхаясь, через мгновение на его лице появилось первое пятно. Он задрожал всем телом.
Ранальд Лаклан подошел к нему близко, как любовник, бросил запятнанный черной кровью меч и залез в сумку на поясе. Нашел нужную склянку и сунул ее стражнику в зубы. Мутные глаза сразу прояснились.
Гармодий схватил его за пояс и произнес заклинание, наполнившее воздух огненными буквами. Сотворил еще одно. Стражник отшатнулся, исцеленный. И рухнул в обморок прямо на труп пирожника. Лицо торговца уже почернело. Лаклан схватил своего стражника за руки и оттащил прочь, а Гармодий прикрыл еще теплый труп и сжег его дотла. На мостовой осталось пятно засохшей грязи в форме человеческого тела.
— Что он говорил? — спросил Лаклан. — Бедняга.
— Заговор с целью убить королеву, — вспомнил Гармодий.
— Да их как грязи, — отмахнулся Лаклан. — Черт. Мне нужно умыться.
— А мне нужно убираться отсюда, — сказал Гармодий. Он провел два дня, воюя с рогатыми, бегал с места на место, творил заклинания, исцелял, сражался. — Это все…
— Крайне важно? — с горечью спросил Лаклан. — Я знаю, что вам надо на север.
Гармодий посмотрел туда, где раньше лежал труп.
— Это все… отвлекает.
Они шли в мокасинах. Сапог ни у кого не осталось. Света почти не было, но они научились двигаться в темноте, а горстка ирков умело находила дорогу.