Падение Римской империи

Хизер Питер

Пока все это совершалось в Италии, в Константинополе император Лев, оказавшийся совершенно бессильным в результате краха экспедиции 468 г., взирал на происходящее со все возраставшим отчаянием. После своего возвращения на Восток командующий армадой Василиск в поисках убежища укрылся в храме Св. Софии (не в современном, а в его предшественнике, сожженном в ходе восстания «Ника» в 532 г.) и отказывался выйти до тех пор, пока Лев не объявил публично, что тот прощен. Властям в Константинополе пришлось решать, что делать дальше. Они сделали все, что могли, для того чтобы стабилизировать ситуацию в Италии, желая (вполне естественно), чтобы ею управлял союзник. Хотя с момента разгрома армады должно было быть очевидно, что Западная империя обречена, лишь после смерти Антемия в Константинополе со всей определенностью осознали, что отныне у них уже не было поля для маневра. Поскольку победить вандалов не представлялось возможным и они уже вторгались в пределы Восточного Средиземноморья, приходилось заключить с ними мир. Итак, начались переговоры. Их результатом стал договор, заключенный между императором Львом и вандалами в 474 г. Кто теперь мог усомниться в том, что Константинополь утратил всякую надежду реанимировать римский Запад? ^{481}

Соответственно в Италии армия стала последней силой, отказавшейся от идеи империи. Изгнав Непота, Орест возвел на

трон своего сына Ромула. Орест дважды ездил в Константинополь в составе гуннских посольств. Его отец, Татул, и тесть, Ромул, в то время (конец 440-х гг.) были ближайшими соратниками римского полководца Аэция и являлись членами дипломатической миссии, прибывшей ко двору Аттилы в тот момент, когда там находился Приск. После краха гуннской державы Орест вернулся в Италию, где последовательно занимал все более высокие имперские посты — до тех пор пока Юлий Непот не назначил его главнокомандующим. Носивший то же самое имя, что и основатель Рима, сын Ореста, Ромул, был объявлен императором 31 октября 475 г., однако Орест и его брат Павел являлись настоящими «серыми кардиналами». Несомненно, кто бы ни был тот панегирист, который держал речь на церемонии коронации, он говорил о наступлении нового «золотого века», возвещенного вторым Ромулом. Действительность оказалась несколько иной, и Ромул, этот последний западноримский император, вошел в историю как Augustulus — «Августенок».

Тогда никто не мог допустить и мысли, что продолжавшаяся борьба за власть в Италии приведет к господству на полуострове внешних сил. В то время как обломки Западной империи находились под властью других держав, а остатки вооруженных сил в Италии были в большей или меньшей степени небоеспособны, какие еще осложнения в дальнейшем могли здесь возникнуть?

Когда в середине 460-х гг. рухнула гуннская империя, многочисленные мигранты германского происхождения, в особенности скиры, а также руги и другие, оказались в Италии и были завербованы Рицимером в качестве союзных войск. В первой половине 470-х гг. они оказали немало услуг военному командованию в Италии, и их предводитель Одоакр, происходивший из старинной королевской семьи скиров, стал весьма влиятельной фигурой в италийской политике. Сыграв решающую роль в ходе гражданской войны между Рицимером и Антемием, при Непоте он стал комитом доместиков (comes domesticorum) и, по-видимому, получил от него сан патриция ^{482} . По дороге в Италию Одоакр задержался в Норике, чтобы навестить Северина: святой сообщил ему, что тот станет знаменитым.

«Когда он прощался с ним, Северин снова ему сказал: "Иди в Италию, иди теперь, когда ты одет в жалкие шкуры, скоро ты получишь возможность оделять многих богатыми дарами"» ^{483} .

К началу 470-х гг., как мы видели, главная проблема Римского государства заключалась в нехватке денег. Уже в 460-х гг. армия, дислоцированная в Италии, оставалась единственным крупным военным формированием в Западной Европе — думается мне, гораздо более крупным, нежели доходы одной Италии могли позволить содержать. И как только финансирование начало ухудшаться, войска (особенно скиры) стали выходить из повиновения. У Одоакра было достаточно воображения и рассудительности, чтобы он смог понять такую вещь: с войсками, которыми становилось все труднее управлять, пытаться установить еще один недолговечный режим означало напрасно терять время. В августе 476 г. он заручился достаточно серьезной поддержкой, чтобы начать действовать. Сначала он захватил в плен и убил Ореста (28 августа близ Плаценции), а затем — его брата Павла в Равенне (4 сентября). Теперь, став хозяином положения, как свидетельствует Прокопий, Одоакр приступил к решению самой главной проблемы. Поскольку об увеличении денежных выплат не могло быть и речи, следовало найти другой способ вознаграждения. В этой связи Одоакр начал делить между воинами некоторые из земельных владений в Италии: «Передав третью часть земли варварам и, таким образом, в высшей степени надежно обеспечив их верность, [Одоакр] прочно удерживал в своих руках верховную власть» (Bella. V. 1. 8). Как часто бывает, о том, что тогда происходило, мы знаем гораздо меньше, чем хотелось бы. Наделение землей осуществлялось римским сенатором по имени Либерий, хотя, безусловно, не вся Италия была вовлечена в этот процесс. Войска должны были находиться в стратегически важных районах полуострова, особенно на севере, чтобы охранять альпийские проходы и, возможно, побережье Адриатики, поскольку Непот все еще не был обезврежен и оставался в Далмации ^{484} . Неизвестно, пришлось ли Одоакру, как это было в Бургундии, отобрать у римских землевладельцев часть их поместий или же он сумел найти достаточно земли путем перезаключения договоров о долгосрочной аренде государственных земель, как поступил Аэций в интересах сенаторов, изгнанных из Проконсульской Африки Гейзерихом (см. гл. VI). Не подлежит сомнению, что в отличие от Бургундского королевства налогообложение в постримской Италии оставалось существенно важной частью управления, поэтому Одоакр, как и Эйрих, по-видимому, обладал большей свободой маневра и не нуждался в проведении крупномасштабных конфискаций частных поместий. Другими словами, он изыскал достаточно земли, для того чтобы не обмануть ожиданий своих приверженцев, — верный способ удержаться у власти в те неспокойные времена.

К осени 476 г. в целом концы сошлись с концами. Перемены, ставшие следствием прихода к власти Одоакра, подводили Италию к новому периоду политической стабильности, даже если никаких земельных раздач более не осуществлялось. Оставалась лишь одна проблема. На тот момент Италия все еще имела императора в лице Ромула Августула, однако Одоакр не был заинтересован в сохранении этого номинального правителя, который не контролировал никаких территорий за пределами Италийского полуострова. Опросив своих приверженцев в сенате, Одоакр принял решение. Делегация сената отправилась в Константинополь, где тогда царствовал преемник Льва, император Зенон, и «поставила на вид, что отныне нет нужды в разделении власти и что одного общего императора было вполне достаточно для обеих частей империи. Более того, эти люди заявили, что они остановили свой выбор на Одоакре, человеке выдающихся военных и государственных дарований, способном отстаивать их интересы, и что Зенон мог бы даровать ему звание патриция и доверить управление Италией» (Malch., fr. 2).

В выражениях, схожих с теми, что сопровождали начало Фолклендской войны в 1980-х гг., Зенону предлагалось довольствоваться суверенитетом над Италией в качестве римского императора, тогда как Одоакр сохранял реальную власть. На деле это означало лишь то, что, возведя Одоакра в ранг патриция, Зенон узаконил бы захват им власти; это был титул, который деятельные правители Италии, такие как Стилихон и Аэций, носили к тому моменту уже в течение большей части столетия. Зенон некоторое время колебался: только что прибыло посольство от Непота, просившего у него помощи, чтобы вернуть престол. Для Зенона это был случай задействовать всю мощь Востока в последней попытке восстановления

Западной Римской империи. Он тщательно проанализировал ситуацию, после чего написал благосклонное послание Непоту. Заключение, к которому он пришел, было ясно всем и каждому. Западной империи более не существовало. В письме Зенона к Одоакру деликатно выражалась надежда, что тот вернет власть Непоту, но, что более важно, император обращался к Одоакру как к патрицию, отмечая, что он возвел бы его в этот ранг, однако в том не было нужды, поскольку Одоакр уже получил это звание при Непоте. Ответ казался двусмысленным, однако это было не так. На самом деле Зенон не был готов прибегнуть к силе ради Непота — он официально обращался к Одоакру как к правителю Италии.

Одоакр понял намек. Он сместил Ромула, выслав его (редкое в имперской политике проявление милосердия!) в одно из кампанских имений. После этого Одоакр отправил в Константинополь знаки власти западноримских императоров, включая, разумеется, диадему и мантию, которую имел право носить только император. Этот единовременный акт положил конец существованию полутысячелетней империи.

Глава десятая

Падение Рима

В 476 г. Восточная Римская империя благополучно пережила гибель своей западной соседки и, по всем признакам, продолжала процветать на протяжении всего следующего столетия. При императоре Юстиниане I (527–565 гг.) она даже приступила к реализации экспансионистской программы завоеваний в Западном Средиземноморье — программы, которая сокрушила королевства вандалов и остготов в Северной Африке и Италии, а также отторгла у вестготов часть Южной Испании. Гиббон пришел к выводу, что Римская империя продолжала свое существование в Восточном Средиземноморье практически в течение тысячелетия, и связал ее падение с завоеванием турками Константинополя в 1453 г. Однако, на мой взгляд, появление в VII в. ислама повлекло за собой резкий разрыве римской традицией в Восточном Средиземноморье. Оно лишило империю Юстиниана 3/4 ее доходов и привело к крупномасштабным переменам институционального и культурного характера. Несмотря на то что константинопольские владыки продолжали именовать себя «императорами римлян» еще долго после 700 г., в действительности они управляли тем, что лучше всего определяется не как некое продолжение Римской империи, а как совершенно другое государство, пришедшее ей на смену ^{485} . Итак, по моему мнению, римская государственность в прямом смысле слова сохранялась в Восточном Средиземноморье более 150 лет после низложения Ромула Августула.

В течение этого периода в Западной Европе и в Северной Африке проживало немало людей, которые продолжали смотреть на себя (и другие смотрели на них) как на римлян. В 510–520-х гг. римляне (Romani) все еще фигурировали в качестве особой категории в официальных документах (в том числе и в сборниках законов) Вестготского, Остготского, Бургундского и Франкского королевств. В последние годы высказывались предположения, что это понятие было лишено своего подлинного смысла, но, укрепляя позиции суверенных королевств на бывших римских землях, оно фигурировало в связи с крупными земельными пожалованиями военным приверженцам (не римлянам!) новых королей. Означенный процесс превратил упомянутых приверженцев в наделенный немалыми привилегиями социальный слой во вновь возникших королевствах, тем самым придав новый смысл различиям между пришельцами и утратившими свои привилегии римскими землевладельцами. Со временем различия сошли на нет, однако этот процесс растянулся на несколько поколений ^{486} . Итак, после 476 г. мы все еще наблюдаем «истинных» римлян как на Востоке, так и на Западе. Что же, собственно говоря, изменилось?

Развал римской централизации

Если чему-то и пришел конец в 476 г., так это всяким попыткам сохранить Римскую империю в качестве объединяющей, наднациональной политической структуры. Мы уже отмечали существенное различие между «римским» применительно к централизованному государству и «римским» по отношению к характерному укладу провинциальной жизни, существовавшему в его рамках. Римская государственность состояла, проще говоря, из политического центра (император, двор и бюрократия), системы налогообложения и профессиональной армии, чей военный потенциал фиксировал границы государства и защищал территорию, на которую простиралась римская власть. Не меньшим значением обладали созданные политическим центром правовые институты, которые формулировали права римских провинциальных землевладельцев и защищали их. В недрах этого социального слоя было выработано большинство тех культурных норм, которые сделали «римскость» выдающимся феноменом, тогда как присутствие магнатов в высших эшелонах бюрократии, при дворе и (до известной степени) в армейских рядах связало воедино имперский центр и многочисленные местные общины. После 476 г. все это сошло на нет. В то время как на Западе еще сохранялась значительная часть прежнего римского класса землевладельцев, причем их традиционный жизненный уклад оставался почти неизменным, ключевые институты римской имперской власти перестали существовать. Не осталось легитимной законодательной власти, не было централизованной системы налогообложения, благодаря которой финансировалась состоявшая под единым командованием профессиональная армия, да и политическая составляющая, заключавшаяся в бюрократии, армии и дворе, совершенно сошла на нет. Уцелевшие римские землевладельцы были озабочены отстаиванием собственных интересов при дворах вновь образованных королевств и вовсе не помышляли о централизованных структурах единой империи. Провинциальная «римскость» сохранялась в некоторых областях на Западе и после 476 г., тогда как в центре римское начало ушло в прошлое.

Исчезновение институтов центральной имперской власти не везде произошло в один момент. По крайней мере в британских провинциях центральная римская власть окончательно прекратила свое существование в 410 г., тогда как определенный уровень провинциальной римской жизни сохранялся там, вероятно, на протяжении еще одного поколения, вплоть до 440-х гг. Североафриканские провинции (Проконсульская Африка, Бизацена и Нумидия) аналогичным образом отпали от империи в результате завоевания Карфагена вандалами в 439 г. Однако для большей части римского Запада конец наступил довольно стремительно. На момент прибытия императора Антемия из Константинополя в 467 г. Италия, почти вся Галлия, значительная часть Испании, Далмация и Норик все еще сохраняли политическую лояльность по отношению к центру. Одни области были более тесно связаны с Италией, чем другие, однако Антемия как правителя всерьез рассматривала обширная часть старой Западной империи, которая была почти такой же, что и 100 лет назад, во времена Валентиниана I. Спустя восемь лет связи распались, и Западная империя рассыпалась на множество независимых государств. Поскольку мне не хотелось бы включаться в давнюю игру по поиску одной-единственной даты исключительной важности, представляется важным рассмотреть фантастический калейдоскоп событий, свидетельствующих, как империя в течение неполных десяти лет из некой реальности превратилась в ничто. Иными словами, в действительности здесь имел место исторически важный процесс, кульминацией которого стало отстранение от власти в сентябре 476 г. последнего западно-римского императора.