Падение с яблони. Том 2

Алексеев Александр

Но для меня Бульба – это прежде всего реликтовый тип, вымирающая порода людей. Это человек из Красной книги. Если Бульба что-то рассказал, то тебе уже не надо напрягаться и вычислять процент достоверности, как у Харьковского. Бульба никогда не врет, он никогда не подводит,

на него можно положиться, с ним можно в разведку. Он умный и не трус, как Жека. Даже не подлец, каковым в определенной степени я мог бы назвать каждого, включая себя. К тому же он симпатичный парень! Только одними его бровями можно водить табуны женщин. А ведь еще и усы!.. Я уж молчу о его атлетической и точеной фигуре, в сравнении с которой сам Стародубов выглядит набивным матрасом.

Не пойму я глупых девок… Впрочем, что девки! Я и сам становлюсь в тупик, если задумаюсь, почему не он, а Харьковский мне больше друг. Неужели по сущности своей я ближе к Харьковскому?

Русь моя, дай ответ! Нет ответа.

А самому размышлять некогда. Вот уж Северский сверлит меня хитрым глазом из-под косого чуба. И улыбается, котище. Совсем беззаботно улыбается. Сейчас такой улыбки у него уже нет. Кажется, в кого-то влюбился подлец. Ходит как потерянный.

А вообще-то я всегда ожидал, что этот бабник способен на большие чувства. Есть в нем что-то мое. И вижу я его насквозь, не то что Амбала узколобого. И то, что сейчас он втюрился по самые уши, я определил по одному верному признаку – в нем скончался похабник. Упокой, Господи, эту грешную часть его души!

Если сейчас при нем зайдет речь о бабах конкретных или о юбках вообще,

с него можно писать икону – символ невозмутимой выстраданной мудрости.

Бедняга. Я бы ему посочувствовал, если бы не был так рад за него.

Северок единственный в группе, у кого грудь обильно поросла волосами. Может, это и есть признак врожденной страсти, как утверждают некоторые.

Прощай, Северок! Вряд ли мы когда уже столкнемся. Возможно, и о судьбе твоей не услышу больше. Только кажется мне, что судьба эта не будет проста, коль начинается она с такой болезненной любви. Да поможет тебе бог!

А меня уже отвлекает Буркалов-Ушатый, наш адмирал. Повис, как раненый, на Северском и Мендюхане и кричит: «Леха, смотри на меня! Скажи, каков я?»

Ну что сказать тебе, Буркалов, что сказать тебе, Ушатый?

Не будешь ты никогда настоящим адмиралом. Да и в армию тебя вообще не возьмут! Женишься ты, как говорит Харьковский, с наступлением срока. Женишься на какой-нибудь девчушке, которая приглянется твоей мамочке. И, может быть, даже раскрутишься на парочку детишек. А нет – так поможет какой-нибудь сердобольный сосед.

Не знаю, Ушатый. Я вижу, что ты ничуть не изменился с тех пор, как мы с тобой познакомились еще в школе, в девятом классе. А люди обязательно должны меняться, хотя бы настолько, насколько с возрастом меняется их тело. А ты даже не завел себе привычки ежедневно чистить зубы. И вот эта твоя устойчивость делает тебя предсказуемым. Вот я и предсказал. Извини уж.

Конец ознакомительного фрагмента.