Падение сквозь ветер
Шрифт:
Валлент оторвался от текста и взглянул на шкаф справа от себя, движимый неясным побуждением. С одной из полок на него взирал своим единственным стеклянным глазом набитый опилками филин. Чем-то эта птица очень не нравилась магистру. Как будто отражение сидящего за столом человека, отпечатываясь на полукруглой желтой стекляшке, заменяющей филину глаз, стекает внутрь и растворяется в мертвых внутренностях пернатого тела, оставляя там четкие следы присутствия Валлента в лаборатории.
«Научиться идеально применять даже простые заклинания, имеющие дело с самой переменчивой стихией в мире – воздухом, – нельзя. Но можно к этому стремиться,
Предисловие продолжалось в том же духе еще несколько страниц, на протяжении которых Валлент освежил свою память в области магии воздуха и даже узнал несколько новых для себя малозначительных деталей, связанных с пограничной, то есть переходной между уровнями магией. Первая глава, просмотренная магистром, не дала ему понимания того, по какой причине именно этот труд был выбран Мегаллином в качестве одного из ключевых для построения своей методики. Может быть, дальнейшее изложение и углубилось бы в более тонкие сферы магии воздуха, но на голодный желудок материал усваивался плохо. Валлент выглянул в окно и по расположению теней вычислил, что полдень миновал почти час назад. Вскоре единственный удар колокола подтвердил его предположение. Небо по-прежнему блистало глубокой синевой, но в здании Ордена магов сохранялась приятная прохлада.
Сунув фолианты в ящик стола, магистр отправился домой.
Там он слегка подкрепился и надел соответствующий случаю торжественный наряд, – вязаную шелковую майку, поверх нее длинную темно-сливовую джеллабу, а на ноги серые кожаные брюки и короткие сапоги из мягкой юфти. К четырем часам пополудни он вернулся в Орден и застал возле лаборатории Бессета. Юноша уважительно оглядел Валлента:
– Люблю старомодные костюмы, они такие практичные! Ни дождь им не страшен, ни ветер. Один у них недостаток – жарковато в такую погоду.
– Не забывай, что я провинциальный купец, – брюзгливо проговорил магистр, отдуваясь. Свежий воздух Ордена несколько охладил его разгоряченное тело. На всякий случай он сунул руку в карман и убедился, что флакончик с душистой влагой, предназначенной для спрыскивания одежды, цел и невредим. Он открыл лабораторию и привычно расположился на рабочем месте Мегаллина, так что ему стало казаться, будто он готов сродниться с этим помещением. Филин все так же бесстрастно взирал на него, и магистр решил, что при случае попытается рассмотреть его поближе. Повальное оснащение кабинетов и служебных комнат чучелами, само по себе довольно безобидное, почему-то занозой засело в его голове.
– Выкладывай, что у тебя?
Бессет извлек из портфеля пару десятков листов, заполненных таблицами и графиками, среди которых сиротливо затерялось несколько слов, поясняющих, видимо, некоторые из цифр.
– И что все это значит? – с тревогой поинтересовался следователь.
– Основные экономические
Магистр склонился над первой страницей записей и попытался вникнуть в таблицу, суммирующую все важные отрасли хозяйства Хайкума по количеству произведенных товаров. Тут же пристроился многосложный угловатый график. Валлент перевернул лист и прочитал следующий заголовок: «Динамика изменения валового произведенного продукта фруктовых плантаций Хайкума по отношению к среднегодовому уровню капиталовложений». Он поднял мрачный взгляд на виновато улыбавшегося помощника и спросил:
– А попроще нельзя было изложить?
– Вы же знаете, магистр, какие нравы в Канцелярии! – стал оправдываться тот. – Уж как я просил их дать мне популярный анализ экономики Хайкума! Но они твердили, что эти графики – самое простое, что только можно изобрести по этой теме. Что в них разберется и младенец, едва освоивший азбуку! Зато здесь действительно собрано все самое важное. Я, пока вас ждал, успел немного прочитать и уже знаю, например, что с 812-го по 814 год в производстве оконного стекла наблюдался резкий спад, зато с 815-го по 817-й оно вновь росло, но так и не превысило уровень позапрошлого века…
– Ну хорошо, – сдался Валлент. – Где в таком случае популярное описание технологии производства этого самого стекла? Я ведь, знаешь ли, никогда не варил его! Кстати, обрати внимание, что и фрукты я тоже не выращивал. Так где же эти сведения?
Юноша пробормотал извинения и вынул из своего вместительного портфеля еще одну пачку листов, гораздо более внушительную, чем первая. Действительно, она почти целиком состояла из технологических описаний – процессов производства оконного и декоративного стекол, оптимального состава удобрений для апельсиновых, чайных и прочих плантаций, принципов разработки песчаных карьеров на берегу океана, организации транспортных потоков с готовой продукцией, минимизации складских издержек и так далее. Завершали все это пиршество прикладной мудрости налоговый закон и руководство по скорейшей легализации своей деятельности. Написанное, впрочем, довольно живо, хотя и по заказу имперского Разрешительного отдела.
– Спасибо тебе, дружок, – молвил Валлент и откинулся в кресле, созерцая мощную кипу бумаг, способных сделать из него выдающегося специалиста по экономике Хайкума.
– Я старался… Извините, что не придумал для вас легенду, времени было мало, я даже пообедать не успел. Но мне кажется, что самым простым для вас будет выдать себя за торговца чаем, тут среди бумаг есть список сортов с их характеристиками и режимы выращивания и сбора. Азианцы традиционно закупают у нас огромное количество черного чая.
– А не слишком ли это просто? – усомнился Валлент. – Поставщиков и без меня хватает, захотят ли они разрешить мне работать на их рынке?
– А у вас что, и в самом деле есть чайная плантация? – удивился Бессет.
Магистр рассмеялся и уже без особенного ужаса взглянул на тысячи слов и цифр, с которыми ему предстояло ознакомиться за каких-нибудь полтора часа. Вдруг юноша коротко выругался и опять опустил руку в саквояж, на этот раз достав из него десятка полтора матерчатых, с вкраплениями каучука пакетиков с яркими наклейками. Валлент взглянул на один из них и прочитал, что это «Чайная завязь» – едва ли не самая дорогая разновидность напитка.