Падение терратоса
Шрифт:
– Ну, она мне странной показалась...
– Да, так и есть, странная, но старуха она добрая, ты с ней подружись... молодой же, а она совет умный даст, жизни научит.
– Тут бородатый взглядом капитана Мореса уставился на Кинта, помолчал минуту и добавил: - Хотя жизни, я смотрю, ты и сам уже научен. Из армейских?
– Дорожная жандармерия.
– Ить, - шлепнул рукой себе по колену бородатый, - не повезло вашему брату... привыкли служить по-своему, хорошо служить, тут не отнять, но не пристроился никто из вас толком нигде.
– Да я разные истории слышал.
– Точно... кто в городовые подался,
– Есть такое, - вздохнул Кинт, - только не очень-то много было той заботы монаршей... Когда в северном форту служил, смешно сказать, с контрабандистами договаривался, чтобы они на форт новых карабинов закупили... ну, а мы на кое-какие их делишки глаза закрывали. Ну, благо хоть жалование исправно платили.
– И не малое, хочу заметить, - поднял палец бородатый, - в городовых-то и того меньше. Тебя звать-то как?
– Кинт... Кинт Акан.
– Подожди, так ты из...
– Да, из школы сирот, что недалеко от столицы.
– Ну ясно, а дело нашел себе какое, или наемничаешь?
– Пока ничего, а последние полтора года, верно, по найму послужил.
– Толк-то был? Хотя, что я, раз кестов на свое жилье хватило, значит был... а я вот с сыновьями на охране зарабатываю, то вот так с обозом, то в вагоне, то на платформе грузовой.
– И как, получается заработать?
– Хватает, еще и остается немного... Но, сам понимаешь, не цветочки по полям и лугам нюхаем.
– Это понятно.
– Сыновей-то у меня трое было, старшего два года назад похоронил... наповал его на восточном тракте кочевники... ну, хоть не мучился. О! Так может, ты того, если не найдешь, где пристроиться, то к нам в артель, а?
– оживился бородатый.
– А как же про то, что своенравный, по своему уставу жить привык?
– Это не страшно, учудишь чего - расстреляю, - гоготнул бородатый, - если ты боец толковый, так и своенравность можно потерпеть. Только вот патент на охрану ты за свой счет купить должен, у нас-то патент на семью...
– А сколько он стоит?
– Много... три тысячи.
– Нет, столько я не потяну, так что как-нибудь сам буду искать что дельное, а за предложение спасибо.
– Ну, если вдруг решишься - сообщи.
– А куда? Кому?
– Меня Тарье зовут, а сыновей Менью и Пэтью... живем в пригороде, в доме отца моей покойной жены. Жена как померла шесть лет назад, так и отец ее с горя тоже через месяц преставился, а тут я службу в городской жандармерии закончил... продал наши комнаты в центре Латинга - да в пригород переехали, а на вырученные от продажи комнат монеты, купил я патент охранный на семью, оружия да снаряжения, лошадей хороших, да так и пошло.
До позднего вечера Кинт болтал с Тарье, хоть и собирался вздремнуть дорогой. Затемно прибыли на старый пост, переделанный под техническую станцию, конюшню, небольшой ресторанчик и гостиницу на шесть комнатушек. Кинт заплатил две серебряные монеты за постель, сырную лепешку и кружку пива и отправился в комнату, а бородач с сыновьями поделили ночь на дежурства, поужинали и остались ночевать прямо в фургонах.
Утром снова тронулись в путь. Было видно, что Тарье не выспался
Следующие три дня Кинт прожил в маленькой комнатушке без окон и спал на огромном сундуке. Старуха Ригер любезно предоставила Кинту чулан у себя в доме, так как ремонт во флигеле еще не был закончен. Энсэ был тертым калачом и вкладывать свои деньги в ремонт в отсутствие хозяина не стал. По приезду Кинт застал флигель в следующем состоянии - черепица заменена, рамы окон и дверь заменены, пол перестелен наполовину, а вот стены не побелены и мебели тоже не было, на одной из стен углем из камина написано: "Работы выполнены на уплаченную сумму, с тебя еще шестьдесят кестов, и мы закончим за пару дней. Где найти меня, знаешь. Энсэ".
Так Кинт и сделал, после того как проницательная старуха Ригер предложила ему пожить эти три дня в чулане за пару медяков - то есть сразу же поехал к Энсэ и заплатил ему шестьдесят кестов золотом. И работа снова закипела, с утра до вечера стучали молотки, звенели пилы и шуршали рубанки, и на весь внутренний двор пахло лаком и струганным деревом. К шестидесяти кестам прибавилось еще десять, так как выяснилось, что забит дымоход, нужно менять часть кладки камина, еще Энсэ предложил сделать туалетную комнату, отгородив угол, а стоки вывести в ливневую трубу, что спускалась с крыши... Кинту идея понравилась, и он согласился. Правда, воду носить придется из колодца во внутреннем дворе, но тут все так делают, в этом доме водопровода нет. Еще Кинт попросил Энсэ сделать оружейную пирамиду с парой ящиков, надо ведь где-то хранить арсенал и патроны. Соседи с любопытством наблюдали за спорой работой Энсэ и его людей и всячески намекали Кинту, что неплохо бы отметить и ремонт и новоселье, а Кинт и не был против, да и познакомиться с соседями отличный повод.
Так и вышло. Спустя три дня, после обеда, почти все соседи, не скрывая любопытства, по очереди посетили отремонтированный флигель, а ближе к вечеру во дворе были накрыты столы, за счет Кинта, естественно. Пока женская половина дома занималась подготовкой и стряпней, Кинт успел съездить на рынок и накупить целую кучу бытового барахла, начиная от матраса, подушки, постельного белья и полотенец и заканчивая посудой и масляными светильниками.
А наутро Кинт с трудом открыл глаза, от похмелья мутило и что-то мягкое и теплое давило на живот и, как следствие, на мочевой пузырь...
– Ты кто?
– Кинт сел в кровати и спросил рыжеволосую девушку с правильными формами и приятной внешностью.
– Тана.
– Девушка села напротив, не стесняясь и не прикрываясь.
– Уже к концу ужина ты загрустил, сидел в одиночестве, хмурился на всех и пыхтел своей трубкой... и я... ты не сердись, я не...
– Все, все... я вспомнил... Это ведь ты тогда кричала всякие глупости, ну когда я приехал смотреть флигель?
– Да... ты мне сразу понравился.
– Вот что, Тана, все останется так, как и было раньше, ты прачка и живешь у старухи Ригер, а я живу здесь, и один.