Падение во грех

Alainara

Но сейчас это уже не имело значения….

Вот и ручей… и маленькая хрупкая фигурка неподалёку….

Я бросилась на колени перед Эдельвейс. В свете луны её было трудно разглядеть, но… всё же я заметила на ней следы всех её тяжёлых болезней и мучение на лице….

– Эдельвейс… – тихо проговорила я, взяв маленькую, худенькую ручку. – Почему ты сделала это? Ты же хотела помогать нам….

В больших глазах угадываются слёзы, хоть всё равно их плохо видно при свете луны….

– Я не хочу убивать, как вы… – шепчут измученные губы. – Не хочу… не хочу никому причинять боль… не хочу, чтобы

кто-то погиб во имя чего бы то ни было… я не верю, что есть что-то, ради чего кому-то следует умирать… что-то, из-за чего кому-то следует делать больно… поэтому я… забрала всю боль на себя… так будет лучше… путь я страдаю… а они не будут мучиться… пусть я умру… зато страдания других прекратятся… другим будет лучше… намного лучше….

Я крепко сжала маленькую ручку. Эдельвейс обладала знаниями, но… избавление других от мучений было для неё намного важнее свободы….

Девочка подняла на небо глаза. В её фигурке я вдруг ощутила какой-то покой, смирение… образ мученицы, которая, наконец, встретила свою смерть….

– Это чудесно… – прошептала Эдельвейс, глядя на небо. – Здесь всё чудесно… всё….

У меня сжалось сердце… она впервые видела мир… настоящий мир… звёзды и небо….

Маленькая ручка обмякла в моей руке… слабого дыхания больше не было слышно….

Но я продолжала всё также сжимать хрупкие пальцы….

Белая фигура возникла рядом со мной слегка неожиданно. Я подняла глаза.

Айон был спокоен, но выглядел несколько мрачно. Единственная Пробуждённая, которую мы знали, мертва… мы очутились в мёртвой точке.

– Отдать свою жизнь за тех, кому не нужна эта жертва… как глупо, – проговорил Грешник тихо. – Невозможно избавить других от боли, невозможно избавить от боли мир. Боль всегда будет вновь возвращаться, преследовать их… люди скованны цепями, и пока они не снимут их, бесполезно пытаться забрать их боль… она их всё равно будет преследовать… напрасная смерть… а мы теперь оказались в тупике.

Я опустила глаза, глядя на маленькую, мёртвую фигурку.

– Все те люди недостойны её жертвы… – проговорила я, поглаживая мёртвую тонкую руку. – Выходит, мы напрасно берегли её….

Горный воздух, такой чистый, такой свежий, что кружится голова, а лёгкие, кажется, разрываются на части… бескрайнее синее небо, словно властвующее над всем миром… и… белые хрупкие эдельвейсы….

Она так хотела увидеть их… а теперь они покрывают её могилу….

Я сижу на траве, глядя вдаль и задумчиво касаюсь пальцами хрупких цветов. Вечная жертва, мученица… воплощение доброты, воплощение сострадания….

Трагедия чистой доброты в том, что отдавая всё другим, мы зачастую не понимаем, что они этого не оценят….

Трагедия чистой доброты в том, что мы мечтаем не причинять никому боль, не понимая, что это просто невозможно, и как бы мы ни помогали одному, кого-нибудь другого мы всё равно раним….

Трагедия чистой доброты в том, что эгоизм лежит в основе всей природы этого мира… и попытки отрицать это приводят лишь к смерти….

На самом деле чтобы мы ни делали, мы делаем это лишь для себя.

И даже Эдельвейс на самом деле… просто хотела избавиться от своей боли… просто чужую боль она чувствовала как свою собственную….

Мы

всё делаем только ради себя. Нужно признать это. И идти вперёд, не задумываясь, не оглядываясь на других, что будут лишь помехой, пока… пока цель не будет достигнута….

Я встала с травы и шагнула почти к самому краю горы, где уже стояла высокая белая фигура.

Сильный ветер шевелил волосы Айона и край его плаща. Белого плаща, похожего на тот, что он носил раньше… величественный, гордый, свободный демон… если и что-то по-настоящему свободное, волевое, то это он. Грешник Айон, презрительно усмехающийся в лицо любым оковам.

Я подошла к нему сзади, и слегка дотронулась до его плеча, оглядывая всё, что нас окружало….

Горы, воздух… великолепные скалы, глядя на которые, у меня захватывало дух… множество птиц, что кружат высоко в небе….

Я чуть опустила глаза и тихо сказала:

– Ведь об этом же мы мечтали, когда были заперты в тюрьме….

Айон усмехнулся и одарил меня внимательным взглядом.

– Высоко в горах, где нет людей, где всё настоящее… – проговорил Грешник, переводя взгляд на небо. – Можно почувствовать дух свободы… запах свободы… истинная свобода в истинном одиночестве… ведь если ты один, некому сковать тебя… а когда рядом другие, они обязательно набросят на тебя оковы… оковы правил, обязанностей… или оковы привязанностей, которые могут заставить забыть самое важное… свою Мечту….

Я кивнула, улыбнувшись. Я вгляделась в бескрайний синий простор, в птичьи силуэты, что с громким криком проносились над горами….

– Птицы… – проговорила я тихо. – Ты всегда любил птиц… они – символы свободы… парящие высоко в небе, неограниченные никакими оковами….

Айон усмехнулся и проследил за моим взглядом.

– Орлы, летящие высоко в небе действительно напоминают о силе свободы… – проговорил Грешник. – Нескованные ничем, свободные в своём полёте… в бескрайнем небе, где нет того, что сковывает людской мир… и сковывало мир демонов.

Я глубоко вздохнула, а затем перевела взгляд на Айона, вглядываясь в его аметистовые глаза.

– Здесь я почти не чувствую оков Системы… – проговорила я тихо. – Но я знаю, что пока она не будет уничтожена, я не узнаю, что значит истинная свобода….

Айон слегка улыбнулся и провёл рукой по моей щеке, чуть приподняв моё лицо за подбородок.

– Пока Система жива, она будет нас контролировать, – проговорил демон, вкрадчиво глядя мне в глаза. – Её цепи так или иначе будут на нас, и разрушат нашу свободу, если мы попытаемся создать её… она не оставит нас в покое, стремясь поработить вновь. И только после её смерти мы узнаем, что значит истинная свобода.

– Та страсть, тот дух, та жажда, что живёт в наших душах… – проговорила я с волнением, прижимая руки к груди. – Наша Мечта… мы живём ради этого… и только когда Система погибнет, мы обретём то, что мечтали… нашу истинную свободу… наши крылья оживут… и мы узнаем, что такое полёт в небе….

Айон усмехнулся, и вновь провёл по моей щеке ладонью, вкрадчиво вглядываясь в моё лицо. Он ничего не сказал, но сейчас слова и не были нужны… достаточно было понимания, уверенности в его глазах, одержимости Мечтой, той вечной страсти, что владела нами на нашем пути к свободе….