Падение во грех

Alainara

Я улыбнулась и вновь посмотрела на ало-золотое небо. Казалось, будто бы оно горит огнём. Тем же огнём, которым горела свобода в наших душах.

– Хотя, несмотря ни на что, на наших телах остались шрамы после всего, что с нами произошло… – проговорила я тихо, с болью в голосе. – И на телах, и на душах… и я… мне до сих пор невыносимо мерзко вспоминать о том, что было со мной на каторге, в Могиле… мне кажется, будто бы я до самой души пропитана мерзостью, осквернена… временами я начинаю ненавидеть всю себя, желать сбросить эту оболочку….

Айон чуть фыркнул, и провёл ладонью по моим

волосам, заправив мне при этом прядь за ухо.

– В мире Системе осквернено всё, и нет смысла убиваться над тем, что может быть очищено, когда дыхание свободы коснётся его, – проговорил Грешник с вкрадчивой интонацией.

Я шумно вздохнула. Его слова… им всегда удалось залечивать мои раны… хоть довольно часто они и наносили новые… но эти новые раны… огненные раны… были мне куда приятнее и сладостнее, чем возможный покой души….

Я повернулась к Грешнику и долго смотрела на его спокойное, чуть усмехающееся лицо. Всегда гордый и уверенный в себе, в своих силах… идущий вперёд, никогда не оглядывающийся назад… готовый уничтожить на своём пути всё….

Он всегда казался таким гордым, непоколебимым… никто и ничто не могло сломать его....

Делал ли он когда-нибудь ошибки?

Я коснулась своей груди… в сердце до сих пор жила боль о смерти Кэсси, вина… иногда я чувствовала вину и перед своими родными… за то, что я обладала Мечтой… но совсем иную вину я испытывала перед Кэсси… ведь её я не хотела убивать… не хотела, чтобы всё так вышло….

Были ли такие ошибки в жизни Грешника Айона? Есть ли у него раны, подобные моей?

Я осторожно дотронулась до его щеки, и тихо спросила:

– Айон… делал ли ты когда-нибудь что-то, о чём сожалел потом?

Грешник задумался на некоторое время, а потом ответил, как всегда, с чуть ироничной ухмылкой:

– Было однажды….

– Что же? – спросила я, откидывая волосы назад.

– То, что я позволил Хроно встретится с Марией Магдаленой, – неизменно спокойным голосом ответил Айон.

Я стиснула кулаки. Та травма… самая глубокая рана Грешника Айона… предательство его брата….

Истинное лицо мира навсегда наложило отпечаток на Айона… также, как и на меня… но предательство Хроно что-то надломило в нём… да, он всегда оставался гордым, спокойным, насмешливым, идущим к своей цели несмотря ни на что… но всё же… всё же, что-то было в нём не так….

Конечно о том, прежнем Айоне я могла судить только по рассказам Хроно… но всё же… всё же и по рассказам я понимала, что раньше он был другим….

Наши раны – нас вечный крест… и мы должны донести его… вплоть до нашей победе….

Я подперла щёку рукой, задумчиво глядя на Грешника. Золотые и красные всполохи играли на его очках, словно сам ад… нет, это сама Мечта горела на нём.

– Возможно, он бы всё равно предал тебя… – проговорила я тихо.

– Возможно, – произнёс Айон спокойным тоном, глядя куда-то вдаль.

Не позволять вихрю пылю застилать тебе глаза… не позволять ему заставить тебя отступить….

Я опустила взгляд, разглядывая тонкие стебли травы.

– Магдалена была просто поводом… – проговорила я тихо. – Она научила его любить… но по его рассказам я знаю, что он уже давно сомневался в нашей Мечте… сомневался, что она

нужна… что она возможна….

Айон лишь хмыкнул в ответ. Я вновь перевела взгляд на алое с золотом небо. Земля же уже постепенно утопала в черноте… кто знает, предопределены ли наши судьбы с самого начала… или же со временем просто одни из нас открывают глаза, другие же оказываются просто связанны оковами Системы… и то, что называется любовью является лишь очередными, глупыми оковами….

Я долго вглядывалась в прекрасные всполохи заката, после чего усмехнулась и тихо проговорила:

– Знаешь, должна тебе сказать… моё второе имя – Магдалена. Да, меня назвали в честь той самой женщины, из-за которой Хроно тебя предал… но я всегда ненавидела это имя… и никому не позволяла называть себя полным именем….

Айон слегка ухмыльнулся, и чуть откинулся назад.

– Стоило ли ожидать чего-то иного от потомков всех слепцов… – проговорил Грешник.

Я опустила глаза на землю, что уже утопала в темноте, и обхватила себя руками.

– Что же я такое… – проговорила я как-то странно-задумчиво.

Айон усмехнулся, чуть коснувшись моего плеча.

– Та, кто стала моим последователем, – негромко проговорил он. – Несмотря на то, что была дочерью тех, кто был слеп….

Я усмехнулась и вновь взглянула в алое небо. Такая тишина… лишь слышно стрекотание некоторых насекомых, и крики птиц… но это музыка. Особая музыка, что дарит покой… и ощущение полёта….

Система сковывала меня от рождения… но однажды я смогла увидеть свободу… я помню, сколько отчаивалась, сколько плакала, теряла надежду… как я не верила, что Айон жив… как я не верила, что смогу его увидеть… и как потом не верила, что мы когда-нибудь выберемся из кошмарного ада, именуемое тюрьмой… и вот мы здесь… рядом….

Вместе….

Я прижала руки к груди… а ведь… ведь прошёл почти год с того дня, как я оказалась в тюрьме… так странно… так трудно поверить в это….

Но главное, что я выбралась оттуда… и обрела того, кого мечтала освободить….

Я снова глянула на небо, разглядывая алые облака….

– Скоро мой день рождения… – проговорила я тихо.

Айон с интересом глянул на меня.

– У тебя скоро день рождения? – переспросил он.

Я кивнула, чуть усмехнувшись.

– Да… – ответила я. – 26 марта… в тот же день, в который умерла Розетта Кристофер… – я расхохоталась. – Да, это доставило мне в своё время проблем… меня всю жизнь заставляли отмечать день рождения на кладбище, скорбеть, вместо того чтобы веселится! И по ком? По той, кого я ни разу в своей жизни не видела! По той, кто по сути своей, ничего для меня не значит!

Айон хмыкнул, поправив очки.

– Люди глупы, – проговорил он. – О мёртвых не стоит жалеть, им ничего не нужно. Жалость нужна лишь живым.

Я улыбнулась и коснулась его руки. Так странно… в шестнадцать лет я так ненавидела свой день рождения, а отношение к нему моих родных вселяли бесконечную тоску и боль… теперь же я лишь смеюсь над прошлым….

В чём тут дело? В том, что я выросла? Или причина в ином?

Просто прошлое теперь действительно стало прошлым… и этих оков нет больше на мне… так стоит ли переживать о том, чего больше нет?