Падение во грех
Шрифт:
– Что ж так слабо? – презрительно сказал он охраннику. – Или обошёлся с утра без подачки?
Опытный, невозмутимый прежде охранник вздрогнул от гнева.
– Заткнись! – вскричал он, ударив Грешника по лицу «кошачьими когтями». На лице остались глубокие следы, но Айон лишь сильнее засмеялся, почувствовав слабость противника.
– Значит, выходит, я прав, – с издёвкой проговорил Грешник. – Бедный, ты несчастный, – он вновь вскинул насмешливый взгляд на охранника. Несмотря на все раны, на лице демона не было ни
Третий охранник, до этого молча стоявший рядом с инструментами, мрачно сказал своему товарищу:
– Не обращай на него внимания. Пусть болтает, что ему вздумается.
Тот кивнул, вновь обретя над собой власть. Он подошёл к лежанке и выбрал странное приспособление, чем-то похожее на очки. Охранник надел их на голову Айона, и тут же глаза Грешника стала разъедать кислота.
Но, несмотря на это, с лица демона не сходила неизменная улыбка. Но даже гордый, сильный Грешник напрягся в первую минуту. Нет ничего ужаснее, чем когда тебе разъедаются глаза. Но Айон, конечно же, не позволил себе покориться Системе.
– Я, кажется, кого-то обидел? – проговорил Грешник спокойным тоном, ухмыльнувшись при этом. – Или же просто попал в точку? Низкие людишки… без прошлого и без будущего. Что же вам остаётся, кроме как пытаться выслужиться перед верхами? Потерянные для самих себя. Мерзко даже дышать с вами одним воздухом.
– Красиво говоришь, да всё без толку, – невозмутимо проговорил охранник, обрётший над собой власть. Но у Айона он по-прежнему вызывал лишь презрение.
– Ну почему же без толку? – гордо и насмешливо проговорил демон. – Мне неинтересно молча наблюдать за вашими жалкими попытками.
Охранник лишь хмыкнул и поднёс к Айону кресты, напоминающие печати Магдаленского Ордена. Он воткнул их в раны Грешника. По телу демона тут же прошёл электрический ток. Но несмотря на это, Айон лишь усмехнулся.
– Хороший массажик, – фыркнул он.
Охранник фыркнул от злости и принялся изрезать мелкими ножами и без того истерзанное тело демона. Но тот лишь смеялся в ответ на это. Тогда охранники вывалили на Айона чан, полный кусачих насекомыми, что до этого стоял пару дней в углу камеры. Но это всё равно не возымело никакого действия.
– Что-то у вас, ребята, фантазия заканчивается, – проговорил Грешник скучающим тоном, сдувая с носа какого-то жука. – Даже не интересно как-то.
Новенький охранник, до этого молча стоявший рядом с Айоном и сжимающий кулаки от бессильной ярости, взревев, бросился на демона, но другой удержал его.
– Идём, – мрачно сказал он. – Он всегда будет таким, тут ничего не поделаешь.
И охранники вышли из камеры. Айон лишь тихо, издевательски смеялся. Его плечи продолжали дрожать в приступе хохота, даже когда охранники покинули камеру.
– Как же они смешны… – прошептал демон, несмотря на адские муки,
Потянулись долгие… часы или минуты – это не было ясно, нарушаемые лишь тяжёлым дыханием демона… но всё это время он не проронил ни звука, не застонал, даже не поморщился. Ему казалось, что он горит в адском пламени, но он должен был вытерпеть это. И вытерпел. В комнату, наконец, вошёл охранник и молча снял все пыточные инструменты с Грешника. Только от всех жуков не смог избавится, ну что ж, это было неудивительно. Айон лишь презрительно хмыкнул в ответ.
Выходя из камеры, охранник бросил Эдельвейс, бессильно съёжившейся в углу:
– Можешь помогать ему, только получишь за это ещё десять ударов….
Девочка выползла из своего укромного уголка. Всё это время она не двигалась, почти не дышала. Она не посмела приблизится к Айону, когда охранники оставили его наедине со своей пыткой, но теперь это было уже позади. Эдельвейс робко приблизилась к Грешнику, глядя на него с жалостью, но вместе с тем с изумлением и восхищение:
– Неужели… тебе не было больно? – задала девочка наивный вопрос, коснувшись плеча Айона. Она просто не могла представить, что кто-то действительно может терпеть такую боль, так держась при этом!
Айон не почувствовал прикосновения девочки и усмехнулся на её глупый вопрос.
– Ты всё ещё хочешь бездействовать и смотреть, как Система издевается над другими? – хрипло спросил Грешник. Это слабое место этой девочки… она испытывает боль от Системы, но не такую, какую испытывает он. Он хочет освободится… она же – освободить.
Хотя, возможно, какая-то польза от этой рабыни, всё же, будет… если он сможет воздействовать на неё, так, как нужно….
Эдельвейс отдёрнула руку и отвернула в отчаянии лицо.
– Нет, я не хочу это видеть… – со стоном воскликнула она.
– Выбор за тобой, – сухо сказал Айон, прикрывая глаза, что теперь ничего не видели и жутко болели. Потребуется много времени, прежде чем зрение вернётся к нему.
Эдельвейс тяжело вздохнула и некоторое время стояла молча, опустив голову.
– Айон… – наконец, прошептала она. – Я хочу остановить это… хочу смерти Системы….
Грешник хмыкнул, но не особо довольно.
– Тогда – борись, – по-прежнему сухо сказал он. – И не сходи с пути, иначе падёшь.
– Что же мне делать? – со слезами вскричала Эдельвейс. Её глаза умоляли Грешника о помощи, хотя, конечно, он не мог сейчас видеть её.
– Это ты сама должна решить, – хмыкнул Айон, почувствовав в её голосе жалкую мольбу. – Но для начала… уйди из этого места.
Эдельвейс в отчаянии вздрогнула и стала озираться по сторонам, словно умоляя стены о помощи.
– Как же мне уйти отсюда? – взволнованно прошептала она. – Они не выпустят меня!
Айон усмехнулся насмешливой, презрительной улыбкой.