Падение

Серебрянников Павел

– Разбаланс двадцать три и растёт. Иней вылетает.

– Тем более. Перицентр под поверхностью, с лимитом сорок на правом мы не поднимем выше сорока.

– Сорок каме, то есть проходим?

– Пройти пройдем, но это будет уже не тот оверсан. А нас там, наверное, ждут.

– Ракеты были кислородные.
– подтвердил дальномерщик.
– Тот, кто их вешал, не мог уйти далеко.

– Сбросить баки?

– Я уже прикинул. Поможет, но уйдем по гиперболе прямо к звездам.

– Штурман, услышал. Моё предложение не проходить.

– В смысле? Это же всего лишь

приз?

– Слишком ценный для Весты приз. Моё предложение садиться.

– Командир, не шути так. Я в качестве парашюта только лифчик могу предложить.

– У нас есть жилой отсек. У него площадь точно больше, чем у твоего лифчика.

– Его ж оторвет...

– Оторвет, но скорость сбросим. Я прикидывал это как план В, если прижмут. У бронекапсулы аэродинамическое качество три на гиперзвуке. Баки и мачты отстрелим или они сами отвалятся. На дозвуковых скоростях должно быть шесть или восемь, лучше чем у "Шаттла". "Шаттл" садился.

– На пятикилометровую бетонную полосу. А у нас даже колесиков нету!

– На Земле есть такая штука, называется океан.

– Командир, это безумие. У нас на борту никто не садился на планету, включая вас. И это же не самолёт, у него ни одного руля нету. А вы хотите садиться на воду! А чем рулить? Гиродинами?

– Ими, родными. Ещё RCS. Я все-таки вот что думаю. Вы же видели груз. Вы правда думаете, вестальцы сохранят живыми до конца войны тех, кто его видел? Вариантов-то у нас реально немного. Штурман прав. Если мы пройдём, у нас не хватит дельта-вэ дойти до Цереры быстро. А на низкоэнергетическом трансфере мы добыча.

– Командир, с твоей идеей проблема! На текущем курсе мы садимся не в океан. Там есть такая большая штука, называется Евразия.

– Но там же есть какие-то водоемы?

– Ну, если чуть подрулить, можно попасть в водоем. У нас по курсу Хубсугул и Байкал.

– Давай попробуем подрулить до Байкала. Он все-таки побольше.

– И что мы будем делать с грузом на Земле? Кто-нибудь вообще в курсе, что там творится? Особенно в окрестностях Байкала? Может там кадры ещё веселее вестальцев?

– Есть у меня одна идея, но делиться не буду. Мало ли, может, правда, начнётся с того, что нас повяжут. Главная фишка, что вряд ли кто-то на Земле знает, что такое груз и почему он важен.

Боевые корабли астероидного пояса рассчитаны на аэробрейкинг, краткосрочный вход в верхние слои атмосфер планет. Из одного края Пояса в другой часто бывает удобнее лететь оверсаном, с близким проходом вблизи Солнца. А бывает удобно облететь по гиперболе одну из внутренних планет.

А иногда расчеты показывают, что корабль может получить дополнительную скорость не только за счет гравитационного маневра, но и за счет входа в атмосферу. Конечно, сам по себе проход через атмосферу - это торможение, но это торможение относительно планеты. А ведь планета сама летит вокруг Солнца с огромной скоростью. У Земли эта скорость составляет 29,8 км/с, у Венеры - 35 км/c. Зацепив корабль своей воздушной оболочкой, планета может передать ему часть своей огромной кинетической энергии или изменить его направление движения почти на любой требуемый угол.

Пассажирский

лайнер или баржу с грузом по такой траектории не пошлешь. Но боевые корабли должны быстро пересекать Солнечную Систему из конца в конец и появляться в местах, где их не ждут - или быстро исчезать из мест, где их видели в последний раз.

Навигационные компьютеры фрегатов, корветов и крейсеров содержат точные модели верхних слоев атмосфер внутренних планет и программы для стабилизации полета в непривычной для корабля среде, а броня способна какое-то время противостоять потоку воздуха. Но для полета в плотных слоях атмосферы и, тем более, для посадки даже военные корабли совершенно не приспособлены.

– Командир, ты сумасшедший, но в прошлые разы твое сумасшествие работало. Я за.
– сказала бортмеханик.

– Ленка, я всегда в тебя верил. Кто ещё?

– Командира, моя любить когда красиво. Моя за.

– Я против, но как большинство решит.
– мрачно сказал штурман.

– Времени мало на перекличку, давайте кнопками на счёт один. Три, два, один... Трое за, четверо воздержались... Пятеро воздержались? Ты же против был?

– Я сказал как большинство, значит воздержался.

– На будущее, выражайся яснее. Расчёт входа в атмосферу давай.

– У меня точная модель только выше двадцати каме, я посчитал ниже по барометрической. Вроде, попадаем в твой Байкал, но терминальная скорость у...
– штурман запнулся, произнося непривычное слово.
– - У земли получается около ста двадцати метров в секунду. Я не спец по посадкам на воду, но, по-моему, это многовато. Выпуск жилого отсека на уровне моря может сбросить от девяноста до ста метров в секунду, прежде чем он оторвется. Это уже выглядит не так ужасно. Но это только при штатном выпуске, а сценарии нештатного выпуска я сам-то представить себе не могу, не то, что компьютеру объяснить. И еще, я ниже мезосферы не летал, но думаю, мачты надо отстреливать сразу. Перегрузки до восьми же. Импульс можно начинать до завершения ориентации.

– Экипаж, пристегнуться по местам к нештатной тяге! Закрыть гермошлемы! Черные паруса, реактор на номинал! Я веду, решения за штурмантом! Маневр по расчёту. Ну, поехали!
– командир вывел РУДы вперед, и в кабине послышался равномерный гул трансформаторов, питающих циклотроны.
– Кстати, а почему мачты сразу?

– Если они отвалятся сами, то неравномерно. А закрутку могут дать жёсткую, там плечо какое...

– Аргумент. Но, я думаю, бизань оставить в качестве стабилизатора.

– Хреновый из неё стабилизатор.

– Любой сгодится.

– Как знаешь.

– Командир, а может нам раскрутить корпус? Стабилизация гораздо лучше будет, чем смогут гиродины.
– сказала бортмеханик.

– У нас масса несимметрично.
– объяснил штурман.
– А несимметричный волчок обычно неустойчив. Эффект Магнуса, опять же.

– Может Мпуди чего сочинит?
– не успокаивалась бортмеханик.

– Моя... На церерская корабля моя сочинить. А это вестальская корабля, у моя готовый прошивка нету. Свою писать время нету.
– послышался дребезжащий голос сисадмина.