Падре
Шрифт:
говорила тебе, что проповеднику врать нельзя?
– Извини, извини, мы только украли у Чака два бакса.
– Чак! – кричу я. – Иди сюда!
Пока Чак возвращается с кладовки, я шепчу ему на ухо. – Где деньги?
Он сопит. – В заднем кармане.
Я сердито посмотрел, не хочу, чтобы мои руки были рядом с его задницей, но мне
нужно сделать это. Думаю, каждый время от времени должен жертвовать собой ради
общего блага.
С отвращением я залезаю в его карман и вынимаю
купюры и кладу их на прилавок. – Вот ты где. Они твои, Чак.
– Спасибо, – сказал Чак, – но это не покроет стоимость сломанных стульев.
Он указывает на беспорядок позади меня, а я корчу ему гримасу. – Да ладно тебе,
Чак, поработай со мной тут.
Он пожимает плечами и поднимает свои руки. – Что угодно. – Он вернулся в
кладовую. – Скажи мне, когда закончишь.
– Скажи, что тебе жаль, – прорычал я рыдающему маленькому засранцу.
– Прости! – кричит он, а я выкручиваю ему второй мизинец.
На секунду я задаюсь вопросом, если я сделаю ему ещё что–нибудь, то ничем не
буду от них отличаться. Я должен быть примером. Так должны поступать проповедники.
Ну, или мне так говорили.
Я не священник и не претендую им быть. Я обычный проповедник Джо для людей.
Но я не буду терпеть плохое поведение.
– Хорошо, – сказал я, поднял его с барной стойки и кинул рядом с его приятелем. –
А теперь уёбывайте отсюда и не возвращайтесь. И забери с собой эту жалкую расистскую
задницу, – плюю я, хватая свой стакан.
– Мы больше не будем, – пробормотал он, схватив лысого за плечи. Будучи слабым
человеком, я знаю, что перетаскивать человека–быка – сложная работа. Особенно, когда
никто не протягивает тебе руку.
Плевать. Я просто наблюдаю, меня забавляют глупости, пока я попиваю свой виски.
– Ты закончил? – кричит Чак.
– Ага, – отвечаю я, всё ещё смотря на дверь, пока двое окончательно не исчезли.
– Чёрт побери, Фрэнк, почему тебе всегда надо испортить это место. А?
– Извини, Чак. Я знаю, что я дерьмо и «привлекаю много мух».
Покачав головой, он фыркнул на меня, после взял веник и пошёл к стойке бара,
протягивая его мне. – Здесь. Помоги мне убрать.
Я киваю ему и делаю ещё пару глотков своего виски.
– У тебя здесь что–то, – говорит Чак. – Вот тут, – он указывает пальцем на мою
щёку.
Не отрываясь от бокала, я хватаю салфетку и вытираю кровь со своей щеки, после
бросаю её на пол к остальному мусору.
– Серьёзно? – Чак поднимает на меня бровь.
Я пожимаю плечами. – Что? Всё равно здесь надо убраться.
Он даёт метлу мне в руки. – Ты странный ублюдочный проповедник, знаешь
этом?
Я смеюсь, делаю последний глоток и ставлю стакан на стойку.
– Ты никогда не меняешься, – добавил он.
Я усмехаюсь, пока мы приступаем к работе со сломанными стульями, столами и
битым стеклом. – Неа. Никогда. Никогда не изменюсь.
Глава 1
Я бегу. Быстрее, чем мои ноги могут нести меня. Быстрее, чем мои лёгкие
могут вдыхать воздух. Быстрее, чем скорость света. Но независимо от того, как я
спешу, я никогда не прихожу вовремя.
Я слышу крики на расстоянии.
Звук отдаётся у меня в ушах, снова и снова, но я не слышу ничего, кроме голоса,
который кричит моё имя.
– Фрэнк. Фрэнк. Помоги!
Быстрее, быстрее.
Секунды тянулись как минуты, а когда я, наконец–то, добрался, было слишком
поздно.
Двое мужчин схватили её своими руками и тащили в машину.
Ещё один возглас доносится из автомобиля, но он гораздо громче первого.
Он пронзает моё сердце, парализует меня, но я не сдаюсь.