Падре
Шрифт:
Я смотрю на землю, интересно, мне когда–нибудь станет легче. Если, конечно,
такое возможно.
От этого места, я набираю силу, которая мне необходима для борьбы, но эффект
угасает с каждым днём. Я не знаю, как долго смогу продержаться.
Ещё один глоток.Чем больше времени я провожу здесь, тем больше я хочу
напиться средь бела дня. Меня не волнует, что я в общественном месте. Что меня может
увидеть кто–то. Меня это больше не волнует. Ни одно из этого.
–
Писклявый голос заставляет меня повернуться, чтобы увидеть мальчика, стоящего
на тропинке.Он сжимал несколько травинок, разъединяя их пальцами, когда смотрит на
меня.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.
– Ничего, – размышляет он.
Нахмурившись, я прикоснулся бутылкой к губам, пока он пристально смотрит на
меня.
– Что вы пьёте? – спрашивает он.
–Кое–что для взрослых, – ответил я и спрятал бутылку в свой потайной карман. Я не
хочу показывать ему плохой пример. Знаю, что я – хреновый проповедник, но всё же не
хочу вовлекать ребёнка в свою дерьмовую жизнь. Я не хочу, чтобы он думал, что это
нормально, поэтому, если я смогу предотвратить это, я предотвращу.
– Я могу попробовать? – спрашивает он.
–Нет,– я качаю головой.
Он наклоняет голову. – Почему нет?
–Перестань задавать столько вопросов.
Я вытаскиваю пачку сигарет из кармана, достаю одну и прикуриваю.
–Вы священник? – спрашивает он.
–Нет, – отвечаю я, выдыхая дым.
– Но у вас есть эта штука… – он указывает на мою шею, вероятно, на мой воротник.
– Ага.
– Кто вы тогда?
Я хохочу. Дети задают столько странных вопросов.Как будто они не замечают
окружающий их мир. Хочу поблагодарить их за это. Хотел бы я быть таким наивным и
несведущим.
–Кем бы ты меня не представлял, однако, большинство людей называют меня
Проповедником. Или Падре. Без разницы. Мне плевать,– яделаю ещё одну затяжку.
– Итак, вы должны находиться в церкви.
Наклонив голову, я сложил руки. Не могу поверить, что этот маленький засранец
только что сказал, что я не должен здесь находиться. – Я могу идти, куда хочу, малыш. Я
тоже человек и у меня есть жизнь за пределамиверы.
– Хорошо… но почему вы курите?
Я смотрю на сигарету в руке, потом снова на него, и пожимаю плечами. – Это
расслабляет меня.
– А я думал, что проповедникам нельзя этого делать.
Я фыркнул. –Да, ну, нам много чего нельзя делать.Это не значит, что мы на самом
деле следуем всем правилам.
Он кивает. – Значит, вы как мой брат?
–Твой брат? –я поднимаю брови. – С чего бы?
– Он тоже никого не слушает.
Не думаю, что хочу знать, что это означает.
мальчишку, тем больше у меня уверенности, что я откуда–то его знаю. И я знаю…потому
что вдруг вспомнил его лицо. На днях он был в церкви с той красивой девушкой.
Мои губы растянулись в ухмылке.– Как тебя зовут, малыш?
– Бруно, – говорит он с широкой улыбкой на лице.
Я делаю ещё одну затяжку и выдыхаю столп дыма в воздух. – Утебя ведь есть
сестра, не так ли? Или девушка, которая приходила с тобой в церковь, твоя мать?
– Сестра, но она на работе. Мы ходим в церковь каждое воскресенье.
–Это хорошо, малыш. Продолжайте в том же духе. – Я улыбаюсь, когда он скалится.
– Но эй… Ты здесь не один, верно?
– Нет, – он качает головой. – Мой брат тоже здесь, но он сказал, чтобы я шёл
погулял, я так и сделал.
– Ах–ха,– неудивительно, что он преследует меня. – Где твой брат сейчас?
–Там, – мальчишка поворачивается и указывает на молодого парня, лет на десять
старше его, он сидит за столом, склонив голову на руки, чтобы что–то скрыть, но я вижу
крошечный дым, я точно знаю, что он делает.
–Подожди здесь, – говорю я парнишке, и, минуя его, иду к его брату.
Я приближаюсь к нему сзади и наблюдаю, как он нагревает ложку, наполненную
жидкостью.
Когда он, наконец, замечает моё присутствие, я быстро вырываю ложку, выливаю
жидкость на траву прежде, чем схватить шприц и сломать его пополам.
–Эй!
– Ты сошёл с ума? – кричу я. – Заниматься этим на глазах младшего брата?
– Кто ты, блядь, такой? – рычит он, вставая из–за стола, но прежде чем у него
появится шанс врезать по моему лицу, я отталкиваю его.
– Сядь.
– Какого хрена, мужик?
Я хватаю его за куртку и заставляю посмотреть на меня. – Ты что, тупой? Пытаешься
убить себя?
– Отвали, мужик. Я ничего не сделал.
– Ты хотел шырнуться героином. Я знаю, как это, блядь, выглядит, – плюнул я.– И
ты делаешь это на чёртовом кладбище. С младшим братом, который всё видит. Как ты
смеешь.
– Не твоё собачье дело, ясно? – он отмахнулся от меня.
–Ты его брат. Ты должен заботиться о нём.
– И что?
– Так выглядит твоя забота о ком–то? – рычу я и указываю рукой на маленького
мальчика, который стоит достаточно далеко, чтобы не слышать нашего разговора. – Этот
ребёнок смотрит на тебя. Он любит тебя. Он нуждается в тебе. А ты сидишь здесь, пытаясь
разрушить свою собственную жизнь.
Он не отвечает, но, посмотрев в его глаза, я понял, что до него наконец–то