Падшие в небеса.1937
Шрифт:
– Я обещал вам поведать, откуда взялась идея с той статьей. И почему именно Клюфт ее написал?
– Ну, вы так сами говорили… – Андрон покосился на Клюфта.
Павел напрягся. Он смотрел на Смирнова и ждал. И тот произнес:
– Я сам дал команду написать эту статью. Более того, я сам подсказал этому человеку, в какой именно главе взять цитату из библии. И, почему именно эти слова должны прозвучать. Эти слова были своеобразным кодом-отчетом, так сказать, о нашей работе перед представителями немецкой разведки.
Павел
– Павел все прекрасно понимал. И он спрашивал меня, почему это нужно. Он даже пытался отказаться от статьи. Но я на него надавил. Извините. И я, конечно, признаю, что Павел Клюфт попал под мое воздействие. Признаю. И вот тут в присутствии следователя, вас, гражданин лейтенант, хочу попросить у Павла прощения и посоветовать ему тоже, как и я, встать на путь исправления. Осознать вину! Признаться и попытаться завоевать доверие. Исправить ошибку и завоевать доверие. Стать человеком, который действительно достоин, жить в этой прекрасной стране! В этом рабоче-крестьянском государстве! – Смирнов словно выступал на трибуне.
На собрании! Но это говорил не он! Даже интонация насквозь пронизана фальшью! Павел чувствовал это! Он понимал: Смирнов хочет, чтобы он «это услышал»! Он хочет, чтобы Павел понял: «Я говорю ложь, но это сигнал тебе! Это должно тебе помочь! Послушай меня! И подыграй мне!» Клюфт улыбнулся. Он смотрел в глаза Петра Ильича и кивал головой. Маленький заметил, что арестованные откровенно переглядываются и тут же заволновался:
– Все?! Это все, что вы хотели сказать? А?
– Да! Это все, что я хотел сказать, – вздохнул Смирнов.
– Так, выходит, Клюфт писал статью по вашему приказу и по вашему распоряжению?! И вы ему указали ту главу в библии, на которую нужно сослаться?
– Да, указал…
– Ну, хорошо, а книга? Где книга-то? Вы давали ему книгу?
Смирнов занервничал. Вопрос застал его врасплох.
– Книга… хм, книга… Книга, да я ему показывал книгу… библию-то есть… но вот где она? Честно говоря, я не помню. Как-то все в суете. Наверное, у меня в кабинете… разве ее там при обыске не нашли? – встревоженно и робко спросил Смирнов.
Маленький кивнул головой. Он понял, что поймал арестованного на лжи:
– Нет, не нашли.
– Ну, гражданин следователь, я право не знаю…
– Хорошо. А та глава. Та глава. Ну, из которой вы заставили Павла написать цитаты, вы помните ее? Почему
Смирнов опустил голову. Затем посмотрел на Павла. Клюфт осознал, что главный редактор попал в ловушку. Он не запомнил тех роковых слов в статье. Статье, которая стала приговором и ему, и Смирнову. Павел вздохнул и громко сказал:
– А, почему вы ничего у меня не спрашиваете? А? Гражданин следователь?
Маленький достал папиросу. Подкурив, задул спичку и неохотно ответил:
– До вас еще дойдет очередь, арестованный Клюфт…
– Нет, но почему же. Петр Ильич прав, – настаивал на своем Павел, он вклинился в разговор. – Он мне давал библию. Читать. В кабинете. Но потом, потом я ее унес домой. К себе домой. Вот так, без спроса унес. А он не знает и не может знать, где она! Где книга! А что касается слов, так я их хорошо запомнил, гражданин начальник! На всю жизнь теперь! Запомнил! «Доколе невежи будут любить невежество? Доколе буйные будут услаждаться буйством? Доколе глупцы будут ненавидеть знание? Но упорство невежд убьет их, а беспечность глупцов погубит их! И придет им ужас, как вихрь! Принесет скорбь и тесноту! А мы посмеемся над их погибелью, порадуемся, когда придет к ним ужас!»
Маленький пристально посмотрел на Павла:
– Что вы хотите этим сказать? Что?!
– Как, что?! Вы же хотели знать, запомнил ли Петр Иванович те слова? Из библии? Видите, запомнил.
– Нет, я вижу, это вы сказали! – зло бросил Маленький.
Он сидел и попыхивал папиросой, словно паровоз на станции, выпускал клубы дыма с постоянно-временным интервалом.
– Я просто подсказал Петру Ильичу.
– Я вижу! Вернее, слышу, вы говорите эти слова, а вот Петр Ильич молчит! – не на шутку разозлился Андрон.
А Павлу это доставило удовольствие, его злость. Клюфт как стайер почувствовал второе дыхание в этой словесно-психологической дуэли под названием «допрос».
– А если вы слышите, почему не заносите мои показания в протокол допроса? А? Я хочу, чтобы вы их занесли.
– Что?! – вскрикнул Маленький.
Он подскочил из-за стола и сурово уставился на Клюфта. Смирнов замахал руками:
– Послушайте, гражданин следователь. Я же признался. Я признался! Ну, зачем все переводить в такую плоскость? А? Не надо!
Но Маленький не слушал его бормотания. Он хлопнул по столу ладонью и гневно сказал:
– Я тут смотрю, вы пользуетесь тем, что ранены?! И ведете себя совсем вызывающе! Я ведь могу вам напомнить, что такое наша тюрьма?!
– Бить будете, – ехидно буркнул Павел.
– Нет, бить вас тут никто не будет! А то, я вижу, вы только и ждете этого! Спровоцировать меня хотите? Как Полякова? Не удастся! – Маленький сел на место.
Макнув перо в чернильницу, несколько раз постучал рукой о стекляшку и более спокойно спросил: