Падший ангел (Женщина для офицеров)

Арнольд Марго

Не стану врать, что первые наши дни были хоть сколько-нибудь приятны. Да, он действительно страстно жаждал моего тела. Жаждал, но… не мог. Даже пуская в ход все ухищрения, которым научил меня Крэн, мне было трудно доставить сэру Генри более или менее ощутимое удовлетворение, а когда ему все же удавалось кончить, он падал поперек меня и лежал, не в силах двинуться, задыхаясь, как кит, выбросившийся на сушу. Все это было печально, поскольку он действительно хотел меня. Обычно он залезал в постель и дрожал за моей спиной, словно кобель, подбирающийся к течной суке. Затем прижимался ко мне и неумело пытался что-то сделать – до тех пор, пока я не начинала испытывать желание закричать от отвращения и растерянности. Я возненавидела сам запах этой старой плоти, ее дряблость. «До тех пор, пока ты сможешь его терпеть», – сказал мудрый Джереми.

Я решила, что терпения моего надолго не хватит.

Однако Крэн оказался прав: Генри Рашден действительно был чутким и мудрым человеком. Как-то утром через три недели после того, как я стала его «домоправительницей», он позвал меня к себе в кабинет. Наверное, это случилось на следующий день после того, как Крэн покинул Англию.

– Садитесь, моя дорогая, – сказал он. – Думаю, пришло время нам обстоятельно поговорить.

Я села. Некоторое время он перекладывал бумаги на своем письменном столе, явно не зная, с чего начать, затем раз или два прокашлялся и наконец нетерпеливым жестом придвинул стол ближе к себе.

– Боюсь, я не очень силен в таких делах – слишком мало опыта, – начал он чуть охрипшим голосом, сомкнув руки и положив их перед собой. – Мне хорошо известно, как дорог вам был полковник Картер. Это вовсе не заставляет меня думать о вас хуже – им действительно очень просто увлечься.

При упоминании имени Крэна у меня перехватило дыхание. В горле встал ком, а глаза заволокло пеленой.

– Вы многим обязаны ему. Я сам наблюдал, как под его покровительством вы на протяжении последних двух лет выросли из застенчивой и неуклюжей девочки в блестящую и умную молодую особу. Я понимаю, что по сравнению с ним представляю собой жалкое зрелище – скорее даже неприятное, хотя мы с полковником примерно одного возраста.

На самом деле Крэн был на пять лет моложе его.

– Время обошлось с ним милостиво, а вот на меня наложило тяжкий отпечаток. – Сэр Генри взглянул на свои сомкнутые руки, и его следующие слова удивили меня: – Вы, наверное, знаете, что я очень любил свою жену, вот почему мне никогда не заменит ее другая. Но за много лет до своей кончины моя жена стала инвалидом, смерть ее была медленной и мучительной. Поскольку я видел, как она угасает с каждой минутой, – голос его задрожал, – поскольку в течение всех этих лет нормальная жизнь была мне недоступна, поскольку я не мог предать и никогда бы не предал ее, – голос сэра Генри вновь окреп, – то и состарился раньше времени. Но из этого вовсе не следует, что внутренне я так уж сильно отличаюсь от Крэна Картера. У меня точно такие же желания и потребности.

Он поднялся с места и стал медленно расхаживать по кабинету.

– Для молоденькой девушки вроде вас желания пожилого человека должны казаться неприятными, даже противоестественными. Но это не так. То, что усыхает телесная оболочка и затухает жар в крови, вовсе не значит, что вместе с ними деградируют также сердце и разум. Я хочу любви – во всех смыслах этого слова, точно так же, как и любой другой. Я хочу быть нужным кому-то и чтобы кто-то был нужен мне. Вы можете возразить, что союз Апреля и Декабря вряд ли может способствовать удовлетворению таких желаний, если только один из партнеров не является мастером самообмана, и что в данном случае Декабрю больше подошел бы Сентябрь. Так оно и есть, если не считать одной очень важной вещи. По мере того как человек взрослеет и старится, у него вырабатываются устойчивые привычки и вкусы, формируется определенный склад ума и ему становится все труднее привыкать к новому. Если два человека старятся бок о бок, конфликты между ними практически исключены, но возьмите двух взрослых одиноких людей и заставьте их жить вместе – у них немедленно возникнет разница вкусов и интересов. К счастью, у молодых людей вкусы и интересы гораздо более гибкие, их можно развивать, формировать, особенно когда эти молодые люди умны, – улыбнулся мне сэр Генри, сделав короткую паузу. – А вы, моя дорогая, без сомнения, умны. Вот почему я предлагаю вам заключить сделку. Крэн Картер многому научил вас. Я тоже могу вас многому научить, если вам этого захочется. Может быть, это звучит скучно, но поверьте, что на самом деле все иначе. У вас хороший ум, но, как мне кажется, он незнаком с настоящей учебой. К сожалению, многие считают, что учить женщин чему бы то ни было бессмысленно, что это вредит их женственности. Я считаю такую точку зрения сущим вздором. Если бы у меня были дочери и я увидел

бы, что они умны, девочки получили бы такое же образование, как и мой сын, – горячо звучал голос сэра Генри. – На свете не существует более возвышенных наслаждений, чем те, что доставляет вам хорошо развитый ум, особенно тогда, когда вы становитесь старше. Так что со временем может оказаться, что я преподнес вам гораздо более важный дар, чем кто-либо еще.

Итак, я снова оказалась в руках мужчины, во многом опередившего свое время. Его предложение заинтересовало меня, поскольку развлечения и фривольности последних двух лет еще не успели заслонить той радости, которую я испытывала от обучения в доме Белль. Кроме того, общаясь с умными людьми вроде Джереми, я поняла, насколько ограниченны мои собственные умственные ресурсы.

Сэр Генри продолжал:

– Взамен я хотел бы, чтобы вы удовлетворяли причуды пожилого человека, чтобы вы были до такой степени любящей и преданной, насколько позволяет ваше сердце, чтобы вы уважали мои желания, хотя я и не требую от вас беспрекословного повиновения, и чтобы вы верили мне. Если когда-нибудь вы почувствуете, что не можете отвечать этим требованиям, придите ко мне и прямо скажите об этом – тогда мы вместе подумаем, что можно сделать. А теперь, – он смущенно кашлянул и снова стал мерить комнату шагами, – перейдем к интимной части наших отношений. Думаю, мы оба оказались в сложном положении, поскольку не знали, чего ожидать друг от друга. Как вы, наверное, поняли, у меня это первая связь подобного рода. С этого момента и впредь, когда мы будем оставаться в доме одни, я хотел бы просить, чтобы вы спали обнаженной – считайте, что это одна из моих причуд. Тем не менее, учитывая мои ограниченные возможности, я не претендую на близость с вами чаще, чем три раза в неделю, причем достаточно короткую по времени. Думаю, что такой порядок удовлетворит нас обоих.

Я с трудом подавляла в себе желание истерически расхохотаться. Сэр Генри замолчал и поморщился.

– Все это звучит крайне неприятно, но не сказать об этом нельзя. Насколько упростилась бы жизнь, если бы можно было избавить себя от запросов, предъявляемых телом!

Я была удивлена: раньше мне никогда не приходилось видеть в мужчинах подобную чувствительность. Видимо, мне предстояло узнать о них еще много нового.

Покончив с неприятным объяснением, сэр Генри с облегчением вздохнул и сел в кресло.

– Что вы обо всем этом думаете? Не шокирует ли вас подобное предложение: учение в обмен на любовь? Я, похоже, сказал все, что собирался, и теперь хотел бы выслушать ваше мнение.

Я была в растерянности. В свое время Белль предостерегала меня от излишней откровенности, но сэр Генри был первым мужчиной, если не считать Джереми, который разговаривал со мной на равных. Только что мне было сделано честное и веско обоснованное – хотя, бесспорно, не совсем обычное – предложение, и теперь я должна была принять решение. Я чувствовала себя очень скованно, слова у меня выходили торжественные, как фигуры менуэта, в них сквозила напыщенность, присущая только юности.

– Вы совершенно правы, сэр Генри, говоря о моих чувствах к полковнику Картеру. Видимо, пройдет еще немало времени, прежде чем какой-либо другой мужчина сможет занять в моем сердце принадлежащее ему место.

Сэр Генри ободряюще кивнул головой.

– Но я весьма польщена тем, как вы говорили со мной сегодня. Впервые… – Я умолкла, подбирая слова. – Со мной так разговаривали впервые, и вы должны извинить меня, если я буду говорить не очень связно. Ведь вы сами верно заметили, что у меня было мало возможностей заняться своим образованием, меня обучали только тем предметам, которые считаются необходимыми для таких женщин, как я. Мне очень хочется учиться, хотя я и не знаю, насколько сообразительной ученицей я окажусь и что конкретно мне хочется узнать. Сэр Генри улыбнулся.

– Вы предельно честны со мной. Так, значит, пожмем друг другу руки?

И вот, торжественно поднявшись, Апрель и Декабрь по доброй старой англосаксонской традиции закрепили свою сделку крепким рукопожатием.

Оглядываясь назад, я понимаю, что выиграла от нашего соглашения гораздо больше, нежели он, хотя со временем мне, думаю, удалось создать ему определенный комфорт. Большего я не смогла бы сделать для него при всем желании. Хотя бы потому, что к моменту нашей встречи сэр Генри Рашден был уже наполовину мертв – той прижизненной смертью, которую впоследствии мне приходилось наблюдать столь часто.