Падший Ангел
Шрифт:
– Пожара. Это было ровно год назад… Целый год нет со мной Джонатана и Изабель. – Линн закрыла глаза, и Элис беспомощно смотрела, как из-под ресниц подруги катятся слезы. – Целый год прошел с того дня, как… это случилось. – И Линн провела рукой по своему изуродованному шрамами лицу.
– Милая моя, хорошая, – прошептала Элис, обняв подругу, – постарайся не думать об этом. Не изводи себя, не надо. Ну прошу тебя…
– Знаю, что не надо, – всхлипнула Линн. – Но как я могу заставить себя не думать? В тот день я потеряла
– Не говори так. Ты потеряла не все, – убеждала ее Элис. – У тебя остались твои воспоминания… Твои друзья, которые любят тебя.
– Ох, Элис, ты же сама знаешь, что это неправда. Ни один человек в городе не рискнет посмотреть мне в лицо.
– Ну что ты выдумываешь, Линн?! Если бы ты решилась как-нибудь поехать со мной в город, ты увидела бы, что люди относятся к тебе так же, как и раньше. Единственный человек, которому не дает покоя твоя внешность, – это ты сама. Все прекрасно знают, что произошло, и никто не собирается обсуждать твои шрамы. Друзьям важна ты сама, а не твое лицо.
– Я понимаю, ты хочешь меня утешить… Но я-то знаю, что на самом деле все не так. Я видела, с каким ужасом смотрят на меня люди. Видела, как они отворачиваются, чтобы я не заметила, что им противно… А ведь подумать только, я была так хороша, что молодые люди дрались за право проводить меня из церкви! А с чем я осталась теперь? Мой муж и моя дочь погибли, а я похожа на чудовище. Иногда я жалею, что не умерла вместе с ними.
– Прекрати, Линн! – горячо запротестовала Элис. – Я не желаю этого слышать! – Увидев, как страдает ее подруга, Элис заговорила мягче: – Ты должна справиться с этим. Ты просто обязана снова научиться жить среди людей. Ты не можешь провести всю оставшуюся жизнь, запершись в этом доме и общаясь только со мной. Это просто… ненормально!
– Ненормально! – передразнила ее Линн. – Если бы я знала, что теперь нормально, а что – нет…
Тут Колин вдруг требовательно завопил, пытаясь обратить на себя внимание поглощенных беседой женщин. Элис дала Линн носовой платок и с улыбкой заявила:
– Я скажу тебе, что нормально. Нормально – это возиться с таким вот малышом. Если ты займешься им, я заварю чай и принесу лепешки.
Прерывисто вздохнув, Линн кивнула и прижала к себе Колина. Она улыбнулась ребенку, изо всех сил стараясь справиться со своим горем.
– Знаешь, Элис, из всех детей, которых мне доводилось видеть, твой Колин – самый красивый.
– Должна признаться, мне он тоже нравится, – ответила Элис, с любовью глядя на сына. – Впрочем, каждая мать, наверное, считает своего ребенка самым чудесным созданием на свете.
– Знаешь, он очень похож на тебя, – с нежностью проговорила Линн.
Элис быстро повернулась к буфету.
«Да нет же, не на меня, – про себя возразила она. – У Колина тоже светлые волосы, но глаза у
– Считаю это комплиментом.
– Нет, в самом деле он очень красивый. Он напоминает мне ангела на витраже в церкви.
Элис рассмеялась и, ставя на стол чашки и тарелку с теплыми лепешками, заметила:
– Может, личико у него и ангельское, но ведет он себя как настоящий чертенок! Он такой непоседа, что у меня порой просто руки опускаются.
– А может, у него зубки режутся? – предположила Линн. – Попробуй смазывать ему десны бренди, иногда это помогает.
– Бренди? Ребенку?!
– Ничего страшного. Я все время успокаивала так Изабель…
Вспомнив о дочери, Линн опять помрачнела. Элис села и, стараясь говорить беззаботно, быстро спросила:
– Ну расскажи мне, чем ты тут занималась? Я ведь не видела тебя почти неделю.
Линн смахнула со щеки слезинку и крепче прижала к себе Колина.
– Неужели только неделю? – качая головой, произнесла она. – А мне показалось, что тебя не было целую вечность. Я уже начала беспокоиться, не случилось ли чего.
– Прости. Я не хотела тебя волновать. Просто… было трудно вырваться.
Линн вопросительно подняла брови:
– Трудно? Почему?
– Да все этот ужасный рейнджер! – раздраженно воскликнула Элис. – Он следит за каждым моим шагом, и если мне удается на пару часов улизнуть, он дожидается меня и начинает изводить бесконечными расспросами. Где я была да с кем я была!..
– Элис, я уверена, что он просто исполняет свой долг, – пыталась успокоить подругу Линн.
– Долг! – презрительно фыркнула Элис. – Не думаю, что его долг – шарить в моей спальне!
– Что? – не поверила своим ушам Линн. – Он это делал?
– Ну… Может, и не шарил… – с сомнением протянула Элис. – Но когда я последний раз вернулась домой, он был в моей спальне.
– Какой ужас! – всплеснула руками Линн. – А что он там искал, как ты думаешь?
– Понятия не имею! И расспрашивать его об этом не собираюсь!
– Как мне тебя жалко! В последние годы тебе и так пришлось несладко, а тут еще это… Должно быть, ты здорово намучилась с этим рейнджером. А он и правда так ужасен? Он что, грубиян неотесанный, урод?
При последних словах подруги губы Элис дрогнули.
– Нет, – честно ответила она. – Он не урод. И неотесанным грубияном его не назовешь. Наоборот, он почти всегда отменно вежлив, и, я уверена, многие женщины посчитали бы его… хм… красивым.
Линн подозрительно посмотрела на подругу, потом отхлебнула чая.
– Похоже, совершенно кошмарный тип, – хитро сказала она.
Элис бросила на нее сердитый взгляд.
– Да, кошмарный! Он такой шумный, такой навязчивый, он просто с ума меня сводит!