Пагубная любовь
Шрифт:
— На что вам идти в священники, сеньор Жозезиньо... Глядите-ка, мой муженек мне сказал, что, коли по нраву вашей милости наша дочка, он отдаст ее за вас, да и я тоже отдаю.
Жозе ошеломленно поглядел на старика; Силвестре понял его чувства и сказал молодому человеку:
— Не глядите на меня, не мне замуж идти; поглядите на мою дочку и послушайте, что она скажет. Фелизарда, хочешь выйти за сеньора Жозе Франсиско?
— Если отец хочет... я тоже. — И она спрятала лицо на груди у матери с ужимками, которые казались заимствованными из плохонькой интермедии, но были совершенно естественными.
Сестры Жозе Франсиско окружили ее и осыпали жадными поцелуями, меж тем как жених, ум которого просветлел в неожиданном и внезапном озарении счастья, приблизясь к наследнице, пролепетал следующие слова, идущие от самого сердца:
— Если бы вы, барышня, вышли за другого, я, верно, умер бы с
Заключение
Когда я увидел их в Браге в театре Сан-Жералдо, они уже прожили в браке двадцать пять лет. За это время дни в усадьбе Ромарис лишь дважды омрачались скорбью: когда опускали в могилы гроб Силвестре и гроб его жены.
Жозе Франсиско Алвараэнс был редким примером супружеской верности. В Португалии известны лишь два таких образчика: король Афонсо IV [154] да он. Развлечения светской жизни, условно именуемые удовольствиями, не смущали безмятежного однообразия Ромариса. Из драматического искусства дона Фелизарда была знакома лишь со «Святым Антонием» Браса Мартинса да с «Избиением младенцев», благодаря коему узнала подробности из жизни злодея Ирода. [155] Декабрьские долгие ночи в Ромарисе протекали в блаженном сне. Супруги безмятежно ужинали и безмятежно пользовались наилучшим пищеварением. Добрая душа сосуществовала в обоих с добрым желудком. Оба просыпались в самом жизнерадостном расположении духа, дабы продолжать животное существование. Жили исключительно ради физиологии: обожали друг друга настолько, что все физиологические процессы совершались в обоих одновременно, словно у них было одно сердце, одна печень и одна поджелудочная железа на двоих. В этой растительной жизни имели место нежности любовного свойства, как у жимолости и акации в период цветения; а когда супруги выходили из сферы чисто физиологических отправлений, то играли в биску на троих; но обычно им куда больше нравилось играть в осла.
154
Король Афонсо IV (1290—1375) — португальский король; отличился в битве с мусульманами при речке Саладо, за что был прозван Храбрым.
155
...Фелизарда была знакома... с «Избиением младенцев», благодаря коему узнала подробности из жизни злодея Ирода. — Имеется в виду Ирод Великий (I в.), царь иудейский, известный своей жестокостью. Желая найти и убить младенца Иисуса, велел умертвить всех младенцев в Вифлееме.
МАРИЯ МОЙЗЕС
перевод А. Косс
Десять лет минуло с тех пор, как ты навестил меня здесь. То было вчера, а камень, на котором я высек твое имя, потемнел, словно древнее надгробие. Под этим камнем покоятся десять лет нашей жизни. Под ним похоронены люди, которыми мы были в те времена. У меня перед глазами стоит Кастильо [157] , прислонившийся к грубо вытесанной колонне; у меня в ушах звучат твои стихи, которые ты читал моим детям... Ах да, правда!.. Ты не смог их прочесть: в глазах и в голосе у тебя были слезы. Что сделала с тобою политика, мой добрый друг, мой поэт родины и души?
156
Томас Антонио Рибейро (1831—1901) — португальский поэт и прозаик.
157
Кастильо. — Возможно, имеется в виду португальский поэт Антонио Кастильо (1800—1875).
Сан-Мигел-де-Сейде, ноябрь 1876 г.
Первая
У входа в загон парнишка-пастушок пересчитал коз и, обнаружив, что одной не хватает, разревелся во весь голос и в три ручья. Стояла темная ночь. Парнишка боялся возвращаться в лес, потому что ходили слухи, что в Крестовой Ложбине появляется неприкаянная душа покойного капитана. Много лет назад в том месте нашли труп одного студента из Коимбры, и в народе убийцей считали капитана из селения Санто-Алейшо, что за Тамегой, причем объясняли убийство ревностью; ходил слух, что душа преступника в белом волочащемся по земле саване наведывается в те края. Мельник — его мельница стояла у самого Каменного Брода — оспаривал общественное мнение, утверждая, что призрак, о коем шла речь, душою не является и оной даже не обладает, ибо на самом деле это белая кобыла викария. Большинство, однако, не принимало такого объяснения по причинам чисто психологическим, ссылаясь на то, что мельник — человек подозрительных нравов, был солдатом во время руссильонской войны [158] , не числится в списке усердных прихожан и, насколько известно, не убил ни одного француза.
158
...был солдатом во время руссильонской войны... — Битва при Руссильоне произошла в последние годы царствования королевы Марии II между испано-португальскими войсками и наполеоновской армией.
Дело было в 1813 году, в середине августа; итак, пастушок притулился в углу загона и, громко плача, молил святого Антония помочь ему найти потерявшуюся козу.
У входа в загон появился Жоан да Лаже, хозяин, и прорычал:
— Потерял животину?
Парнишка, дрожа от страха, пробормотал что-то нечленораздельное.
— Потерял, шельмец? Ступай ищи, да гляди: не приведешь — сюда не заявляйся, не то вырву у тебя потроха через глотку.
И в счет будущего он дал пастушонку два основательных пинка.
Этот самый Жоан да Лаже по сравнению с мельником был человеком более достойных правил, зиждущихся на религиозности и патриотизме: он прикончил двух хворых французов из отставших полевых лазаретов и верил, что призрак — душа капитана, а не белая кобыла викария.
Парнишка пустился бежать по направлению к горной цепи. Перед ним был выбор: либо злые чары, насылаемые неприкаянной душой, либо остроконечный деревянный башмак хозяина; пастушонок предпочел встречу с покойным капитаном. На всякий случай он, однако ж, по дороге читал вслух все, что знал, из Катехизиса: «О смертных грехах», «О делах милосердия», «О святых таинствах святой матери церкви» — все. Возле последнего дома парнишка в ужасе попятился. Он увидел призрак, белевший во тьме; призрак, сгорбившись, стоял под каштаном.
— Зе, сын Моники, это ты? — осведомился предполагаемый призрак.
— Я, тетушка Бритес, — ответил парнишка, переводя дыхание. — Господи, как вы меня напугали!
— Куда собрался в такую пору?!
— Козу иду искать. Вы не видели?
— Я-то — нет. Слушай, а хозяйка твоя Зефа тоже пошла искать козу?
— Какое там! Сеньора Зефинья хворает, вот уже полтора месяца, как не встает с постели.
— Да знаю я, но могла бы поклясться, что видела, как она только что перелезла через плетень и пошла к реке. Если то была не Зефа, так, значит, сам дьявол!
Парнишка снова оцепенел от страха и спросил вполголоса:
— Может, то душа была?
— Капитанская-то? Навряд ли; она была в темной юбке и нижней голову прикрывала.
Тем временем из мглистой ложбины, пролегавшей меж горами, появился мельник, ведя двух ослов, нагруженных кожаными мешками; он напевал:
Был я кенаром придворным, улетел из тесной клетки, а теперь щегол я вольный, девушкам пою я с ветки.— Для щегла ты больно гнусав, Луис, — съязвила Бритес, жена Эйро.
— Ола, старая ведьма, какие вы тут козни строите? — отозвался ветеран Второго полка, квартировавшего в Порто. — Не напугайте ослов, они и так при виде вас остолбенели. Пропустите-ка сородичей!
— Я не из твоего семейства, слышал, якобинец? — возразила старуха; и, показав ему два кукиша, добавила: — Вот тебе, получай, еретик.
— Дядюшка Луис, — вмешался пастушонок, — вы в Крестовой Ложбине козы не видели?