Пахарь
Шрифт:
— Ну, аналогия! Ну, запевочка! — затянул он, пытаясь скрыть смущение. — Если хочешь знать мое не до конца просвещенное мнение, время, сама человеческая жизнь — самые невозобновляемые вещи.
— А дети?
— Дети разве похожи на нас? Это совершенно новые люди.
— Разве мы не возобновляем себя в детях?
— Дети — не мы. Присмотрись, и ты легко убедишься в этом.
— Положим. Но о чем ты думаешь, размышляешь?
— Не о скудеющих природных ресурсах и не о том, что быстро иссякает. У меня свой участок работы, а на нем свои проблемы. Меня давно беспокоит вот что…
— Как довести до победного финиша рабочую эстафету? — уколола я.
— Промазала, это частность. Она от нас не уйдет, свои аплодисменты мы получим. Сама же проблема велика, как гора. Как нам научиться работать грамотно и культурно?
— Я чувствовала, что ты думаешь не обо мне. Я рядам, я твоя, зачем же думать обо мне? Но продолжай, мне интересно. Кстати, работа грамотная и культурная не такая уж редкость, я видела ее и у себя в лаборатории, и у тебя на монтаже лотков, а в последнее время и в котловане насосной станции. Наблюдать такую работу всегда интересно. А выполнять ее почетно и радостно.
— Ты бы знала, как мне приятно спускаться в котлован! Тут мы преуспели, тут мы своего не отдадим! Но я имею в виду даже не свой трест и не Чиройлиер, в привязанности к которому ты меня часто упрекаешь, а всю страну. Если бы страна укладывалась в рамки тех примеров, которые запомнились тебе прежде всего своей неординарностью, у нас бы не было столько прорех. Их наличие мы объясняем то плохими погодными условиями, то холодной войной, то другими причинами, от нас якобы не зависящими. А надо объяснять прежде всего разгильдяйством и безответственностью, так будет вернее. Целые коллективы во главе со своими славными руководителями подточены этим недугом под корень. Безотказно действующий и набирающий обороты хозяйственный механизм, полное использование возможностей социалистического способа производства — это, мать, система очень динамичная, гибкая и тонкая, очень страдающая от косности, шаблона, от установок и инструкций, срок действия которых мы насильственным образом пытаемся продлить до бесконечности. Мы видим, что старое свое отслужило, вчерашние стимулы превращаются в цепи. Что же мы предлагаем взамен, чтобы вернуть экономике прежние темпы роста? Чтобы повернуть экономику лицом к человеку?
— Ты неплохо сказал: «Повернуть экономику лицом к человеку». Не на вал ориентироваться, не на тонны и штуки, а на фактические потребности людей. Не наращивать выплавку стали ради увеличения добычи угля, а добычу угля — ради увеличения выплавки стали. Не производство для производства, а производство для человека.
— Мы отошли от темы. Каждый должен в интересах общества работать грамотно и культурно, с полной отдачей сил. Как этого добиться?
— Темы взаимосвязаны.
— Пусть так, — сказал Дима. — Ты знаешь, что такое ложка дегтя в бочке меда? «Это брак одного — алкоголика, страдающего похмельем, просто беспечного или неумелого работника, которому все до лампочки, кроме амбразуры кассы. Он делает бездыханным куском металла большую и дорогую машину, которую создавали тысячи людей. Достаточно напортачить в одном месте, чтобы это выплыло в самых неожиданных ситуациях. Часто бракованная деталь стоит копейки, а пока ее меняешь, теряешь тысячи.
— Что ж, средство есть. Испытанное, проверенное, не совсем еще забытое. Требовать надо.
— Требуют с тех, кто умеет, может, но не делает.
— Умеет и может, но в постоянной спешке сознательно чего-то не исполняет. Сознательно сужает круг своих обязанностей. Я знаю, как ты поступаешь с такими. Но скажи сам… — Я вспомнила лотки, которые рассыпались после стокилометрового пути, и новые чиройлиерские кварталы, на которые не хотелось смотреть. Мы оттеснили качество куда-то на задворки, а первое место отдали гонке, темпам, валу.
— Знаешь, перевоспитанием я все-таки занимаюсь мало.
— Ты стремишься переложить эту нелегкую и совсем не почетную обязанность на других. В трудовой
— Я не умею унижать.
— Наказание не есть унижение. Брак и плохая работа в сто раз унизительнее. Каков привет, таким должен быть и ответ. Нет, с недобросовестностью нам к работе грамотной и культурной не прийти. А для этого нужно одно: строже, жестче требовать. Воздействовать, бороться, а не закрывать глаза.
— Согласен, негоже либеральничать с представителями разного человеческого негабарита, громко именующими себя рабочим классом. Я и так много этого сырого материала довожу до кондиции, — заявил Дима. — В моих хороших бригадах разве мало людей с исковерканными судьбами и с не совсем советским отношением к социалистической собственности подтянулись, пересмотрели свое отношение к жизни, встали, как говорится, на путь праведный? Был какой-нибудь слюнтяй, и перекати-поле, и гуляка, и несун, а стал мастер, и сажают его теперь не куда-нибудь, а в президиум. Бригада, в которой ценят порядок, такого или перевоспитает, или выкинет из своих рядов — все это без ненужного цацканья, без показного человеколюбия. Вспомни, сколько раз с тобой было: ты требуешь — и добиваешься, молчишь — и тебе садятся на шею. Обещают, но забывают выполнить обещанное. Или просто нагло врут.
— Ты говоришь о требовательности одних людей к другим. О требовательности начальника к подчиненным, подчиненных к начальнику. Но есть еще изначальная требовательность, идущая из глубин человеческого естества — требовательность к себе, которую мы именуем добросовестностью. Если все время строго спрашивать будет кто-то, а твоя совесть будет помалкивать и дурное не пробудит ее к отпору, ничего путного мы не добьемся. Критика и самокритика — вот великая составляющая гармонично развитой личности.
— Честный человек всегда самокритичен. Он и сам плохо не поступит, и не пройдет мимо чужих недостатков.
— О! Как раз за это он частенько бывает бит.
— Ну и что? Это только укрепляет его принципы.
— Мы вернулись к первому кругу разговора. Рабочая эстафета учит взыскательности?
— Еще как!
— Те мероприятия, которые вы у себя в тресте проводите по укреплению трудовой дисциплины и усилению контроля исполнения, воспитывают взыскательность?
— Так точно, командир!
— Не я командир, а ты командир, и свои прозвища на меня не вешай. Еще ты блин горелый! Кто, кроме тебя, додумался бы провести производственное совещание в супружеской постели!
— Ты первая! Ты сказала: «Не молчи, поделись мнением». Я поделился своим, ты поделилась своим. Оконтурили мы с тобой проблему, а она почти необъятная. Дальше что? Решать ее надо. В меру сил я решаю. Ты, я знаю, тоже шла этой дорогой, но потом свернула на более спокойную. А жизнь что показывает? Жизнь не устает напоминать: того, что я, ты, третий, десятый делают в этом направлении, мало, пока одиннадцатый и двенадцатый спокойно взирают, как мы кипим. Это проблема для всех, и решать ее надо всем миром. На издержки пойти, на временное отступление в количестве с непременным выигрышем в качестве. Ситуации тут могут быть разные, но конечная цель все время должна быть ясной и четкой, должна как бы возвышаться на пьедестале. Чтобы все ее видели и все к ней стремились. Я тебе такой пример приведу. К бетону мы предъявляем много требований: и водонепроницаемость должна быть заданная, и морозостойкость, и прочность. Но все эти требования выполняются автоматически, если мы добиваемся одного — высокой плотности. Так и тут. Научимся работать грамотно, культурно и честно — столько зайцев ухлопаем этим прицельным выстрелом! Тогда твори, выдумывай, пробуй в сплоченной среде товарищей-единомышленников, в обстановке искренней заинтересованности в успехе!