Паинька и Пай
Шрифт:
— Суматоха началась после того, как отражи исчезли, я игрушки вздумала собирать, опоздала к общему сбору, родителей потеряла. Так и осталась, в лесу жила, Гилдерин нашел. Он тогда добрее был. Потом уж, когда старый колдун помер, озверел.
— Почему ты не сказала мне всю правду о Лимми? — Пай наблюдал, как ловко Магда мельчила траву, толкла в ступке корешки, шептала молитвы. Влила в рот Лимми горько пахнущую настойку. Взглядом попросила подержать руку Лиму, пока прибинтовывала к локтю вытягивающую яд мазь.
— Боялась за нее, понадеялась на сережку. Не верила, что она тебя
— Она ведь поправится? Здесь? — Пай задержался в дверях, глядя как Магда встает на колени, утыкается лицом в ладошку дочки. И уже догадавшись, что ответит Магда, не стал ждать, шагнул за порог. Ее желание отдать Лимончика отражам было очевидным.
Ночами Пай крепко обнимал Лимми, слушая слабое биение сердца. Только раз жена очнулась на пару секунд, дотянулась до уха Пая и прошептала еле слышно:
— Не пускай ко мне Васильку. Не дружи с ней.
— Не ревнуй, мой щеночек, не пущу. И дружить с ней не буду. Поправляйся скорей.
Пай гладил Лимми по лицу и волосам. Целовал прохладные губы. В тот момент он поверил, что жена пошла на поправку. Если сегодня появились силы ревновать, то завтра для любви найдутся. Но нет. Прошла неделя, а Лимми, казалось, становится хуже. И Пай сдался. С ненавистью глядя на Васильку, спросил, как устроен переход. Выдержит ли Лимми? Какие гарантии, что она придет в себя? Выздоровеет.
Василька предусмотрительно не стала показывать радость, по-деловому объяснила, что гарантии стопроцентные, медицина у отражей на высоте. Потом Лимана будет определена в учебный класс. Изучит все важные дисциплины. Подготовительная ступень — полгода, первая — год. Но поскольку Лимана в школе практически не училась, у нее обучение может занять больше времени.
Пай все выслушал с каменным лицом. Кивнул. Но когда Василька потянулась хлопнуть его утешающе по плечу, оскалился так, что Василька в панике отдернула руку. На обещание навещать, Пай оскалился еще раз и ушел в спальню, чтобы попрощаться с Лимми. Магда уже завернула дочь в одеяло, сидела рядом, вытирала слезы. Виновато посмотрев на мрачного Пая, вышла из спальни.
Встав в центре холла, Василька ждала, когда Пай вернется с Лиманой. Достала из кармана синий кулон, повесила на шею. Над ней мягко заискрился воздух, и Пай, поцеловав Лимми, положил ее на руки Васильке. Магда едва успела кинуть сверху узелок с целебными травами, как холл затянуло белесым туманом. Через минуту Василька с Лимми исчезли.
В этот миг Пай снова стал Черным Псом. Наглым, беспощадным, не имеющим слабых мест, не знающим поражений. Магда попятилась, пугаясь метаморфозы, зажимая себе рот обеими руками. Неужели она зря поддалась уговорам Васильки и давала Лимончику больше снотворного, чем было нужно? А еще не сказала, что нельзя держать в соседних комнатах Лимми и маму Пая. Потому что жажда жить у человека, потерявшего больше тридцати лет в заточении, огромна и эта жажда высасывала из Лимми все силы.
Магда руководствовалась своим тяжелым опытом. Осталась без родителей, видела много горя. Всю
Рексу она как-нибудь все объяснит. Он должен понять. А Пай со временем забудет Лимми. Желающих заполучить такого жениха как Пай — в избытке. Как только пойдет слух, что он один, его начнут атаковать. Сейчас Паю, к тому же, есть о ком позаботиться. О матери. Узнают друг друга, привыкнут. Магда утешала себя, находила все новые доводы, но душа болела, и правой себя она не могла назвать.
Черный Пес увез свою мать из дворца в дорогую клинику в тот же день, не сказав Магде больше ни слова. Может, догадался о ее роли, а, может, просто никого не хотел видеть. Через пару недель Магда отважилась приехать в клинику, привезла сильные снадобья, но к матери Пая ее не пустили. Доктор развел руками, мягко намекнул, что встречаться с ней не желают, и категорично посоветовал больше не приезжать.
— Что происходит, Магда? — Рекс, наконец, не вытерпел, спросил. Выслушал сбивчивые пояснения Магды, нахмурился. — Я ошибся, выставив Лиману напоказ. Но и ты ошиблась, спрятав ее у отражей. Твоя ошибка дороже нам встанет, чем моя с поединками.
— Почему? Теперь у нее будет все. Перспективы, безопасность, никто не будет за ней гоняться. Разве ты не хотел для нашей Олимпии счастливой судьбы? — после того, как Магда узнала, что за Лимми пришли отражи, она воспряла духом.
— Хотел. И забрать Лимми очень хотел. А Черный Пес знаешь, что мне на это сказал?
— Что? — послушно спросила Магда.
— Что если я вздумаю натравить на него головорезов или стаю, отберу Лимми, он развяжет такую войну, что все лягут под него.
— Он просто угрожал, это невозможно. Один против стаи. Против Совета Провинций.
— Возможно, Магда, — Рекс бросил на стол бумаги. — Посмотри на суммы. Он скупил все долги стаи, до последней монеты. Мы банкроты. Остальные стаи в таком же положении. Я не смогу нигде занять и расплатиться.
— Но ведь не ты делал эти долги. Молодняк.
— Я вожак, Магда. Я отвечаю за них. Мне и платить. Головорезы привезли примерно половину. Четверть собрала стая. Остаток уйдет под бешеные проценты. Мы будем жить в долгах до самой смерти.
— Откуда у него столько денег? — Рекс пожал плечами, а Магда поняла. Это Лимми. Ее малышка нашла для Пая эти деньги. И теперь Пай мстит за нее. За потерю. — Я могу поговорить с Паем. Объяснить.
— Магда, не стоит. Если бы ты ему Лимми пообещала, а так. Он и не посмотрит на тебя. С цепи сорвался. Черный Пес всегда был той еще зверюгой, я поверить не мог, что Лимми сама поцеловала его. Хотя собственными глазами это видел.
Магда верила и не верила Рексу. Каким мгновенно стал Пай без Лимми врезалось в память, но стая, Рекс, они же не виноваты в том, что ее материнское сердце спасало дочь. Нельзя же мстить всем. Он должен понять. Магда вздохнула, не будет Пай ничего понимать, так же как и она не захотела понять его любовь.